– Присаживайтесь, пожалуйста, мистер Урожай.
Он фыркнул, и ноздри его широко раздулись. Они и раньше, еще в приемной, были достаточно широки – впору для мышиной норки.
– Зовут Второй Урожай. Нет, мистер Урожай. Таки да.
– И что же вам угодно?
– Он сказал приходить быстро. Большой Белый Отец сказал приходить сейчас. Он сказал...
– Послушай, друг, – перебил я его, – кончай пичкать меня своей тарабарской латынью. Я ведь не наставница пансиона для благородных девиц, заплатившая за билет на змеиные танцы.
– Таки да, – сказал он.
Медленно, с видимым отвращением, он снял свою шляпу, перевернул ее и сунул палец за подкладку, отчего та вывернулась наизнанку, так как нитки, которыми она была пришита, давно истлели от пота. Изнутри к подкладке скрепкой была прикреплена бумажка. Он подошел ближе и бросил ее на стол – грязный, мятый, сложенный вчетверо клочок папиросной бумаги, в который он сердито ткнул своим пальцем. На его прямых, черных, сальных волосах отпечаталась полоска от слишком туго натянутой на затылок шляпы.
Я развернул папиросную бумажку и вынул карточку с изящно выгравированной тоненьким мелким шрифтом надписью: «Экстрасенс Сукесян». У меня в бумажнике уже лежало три точно таких же.
Уставившись на индейца, я некоторое время играл своей потухшей трубкой, стараясь пронять его своим пронзительным взором.
– О'кей. И чего же он хочет?
– Он хочет вас приходить быстро. Сейчас.
– Таки да, – сказал я. Индейцу это понравилось. Это было как братское рукопожатие. Он чуть не улыбнулся.
Я прибавил:
– Но это обойдется ему в сто монет аванса.
– Уф? – не понял индеец.
– Сто долларов. Много-много железных людей. Одна сотня монет. Мой нет денег, мой нет приходить. Соображаешь?
И я начал считать, сгибая пальцы на обеих руках.
Индеец, не дожидаясь, пока я закончу, бросил на стол второй сверток папиросной бумаги. Я развернул его. Там оказался новехонький стодолларовый билет.
– Вот это экстрасенс, – присвистнул я. – Такого смышленого парня я даже побаиваюсь, но так и быть, все равно поеду.
Индеец водрузил свою шляпу на место, не позаботившись о том, чтобы заправить вылезшую подкладку. Впрочем, так оно выглядело ненамного смешнее, чем раньше.
Я вытащил из-под мышки пистолет – к сожалению, не тот, что был у меня с собой вчера ночью (до чего же ненавижу терять оружие!), – высыпал из магазина на ладонь патроны, вставил их обратно, пощелкал предохранителем и сунул пистолет на место в кобуру.
Индеец обратил на это столько же внимания, как если бы я чесал в затылке.
