— Ну, я ведь уже повесила, да? — Она упала на один из изящных стульев, подхватила свою фуражку, когда та едва не слетела с затылка, и снова ее поправила. — Этот проклятый идиот чуть не сломал мне руку. Я попыталась помочь одному человеку. Попыталась присмотреть, чтобы он безопасно прошел по городу…
— …попыталась узнать, куда он идет.
— Ну, а как еще убедиться, что он дошел, если не увидишь, куда он идет?
— Ты что, глупая, Джонс? — Ласковым, дружелюбным голосом. — Джонс, ты что, глупая?
— Большие трудности, да?
Он подошел к окну и посмотрел на канал.
— Опять они там?
— Я думаю, теперь они будут осторожнее.
— Кто это были? Он обернулся.
— Джонс. — Печальным голосом. — Ты не сможешь никуда уйти, пока не стемнеет. Есть хочешь?
— Я не голодна.
— Прими это как услугу за услугу. Я у тебя в долгу, должен тебе обед. Я кое-что заказал; скоро должны принести. — Он указал на боковую дверь. — Там найдешь ванну. Вода еще не остыла; ты ведь так быстро пришла. Это снимет боль.
Ее лицо охватило жаром. Некоторое время она сидела совершенно неподвижно, потом поднялась, сняла фуражку и выбила пыль, похлопав ею по ноге.
— Конечно. Прекрасно. Снимет боль. — Она прошла через комнату и бросила фуражку на стул. Расстегнула штаны. — Мондрагон, если ты будешь так часто мыться, от тебя ничего не останется. Неудивительно, что ты такой белый.
Альтаир шагнула на белые плитки и оказалась перед большой латунной ванной… Латунной! Небо и предки! Вся проклятая ванна целиком! Блестящая латунь.
И пахнет, как в аптеке.
Альтаир стащила через голову пуловер, сбросила штаны и сунула в воду ладонь. Теплая, как солнечный свет. Вдруг она вспомнила, что ее видит Мондрагон, и обернулась, чтобы пинком закрыть дверь.
Вот, значит, чего он хотел.
Я чертовски хорошо поняла, что он намеревается.
Она осторожно переступила через край ванны и погрузилась в благоухающую воду до подбородка.
Она уже мечтала о таком, не зная толком, о чем именно должна была мечтать. Она вдыхала запах парфюмерии жителей Верхнего города и спрашивала себя почему они под ним так чисто пахнут.
Все дело в четырех или пяти ваннах в день, вот и все; все дело в латунной ванне и парфюмерии, мыле и воде ароматным маслом.
Альтаир подняла правую ногу, взяла мочалку, которая плавала в ванне, и начала оттирать черноту с подошвы, потом то же самое Сделала с другой ногой. Она взяла мыло с полки в ногах ванны, вымыла волосы, нырнула в воду и снова всплыла на поверхность. Запах парфюмерии в носу и глазах и горьковато-сладкий привкус масла во рту.
