Проклятье, ему же от этого не больно! Может, даже легче!
Она вытянула руки над головой и ужом выскользнула из пуловера, расстегнула брюки, перебирая ногами, освободилась от них и нагишом прижалась к мужчине всем телом. Она не ощущала от этого большого волнения, потому что он был холодным, как уснувшая много дней назад рыба, но она растирала его, пока не заболели руки, и прижимала к себе, передавая тепло своих усилий от себя к нему, и, немного отдышавшись, повторяла это снова и снова. Пока она была занята этим, мужчина пришел в сознание и тут же задрожал снова; ей трудно было удерживать его, но она продолжала растирать. В этом не было ничего чувственного; только неутомимая борьба; она едва не протерла ему кожу до крови, пока не была вынуждена отдохнуть и согревать его своим потом.
Альтаир повторяла эту процедуру, пока либо сама не стала холодной, как он, либо он не согрелся, как она. Заметив это, она тяжело вздохнула, потом положила руку вокруг этого комка человеческого тепла и устроилась поуютнее, не ощущая даже малейшего намека на чувство вины.
Позднее, после того, как она предаст его воде, он будет являться ей в снах, когда уже рыбы будут плавать в его глазницах и выедят из его мозга последние воспоминания о том, кем он был или почему умер. Но он не будет из-за этого являться к ней. Ее мать делала это некоторое время, пока однажды не приснилась ей во сне и дружески не отругала, как тогда, когда Альтаир плакала над котятами. Ты дура, Альтаир! Проклятая дура! Он умирает! Все, в конце концов, достается Дету. Люби жизнь и не переживай о смерти, и будь такой хорошей, какой можешь быть!
Альтаир набрала воздуху и тяжело вздохнула, потом еще больше расслабилась, как внутренне, так и телом. Она набросала воспоминания для своего выброшенного водой добра. Она думала о нем, как о сыне богатого купца, оступившегося в трудный час. Он приплыл с верховьев реки и здесь встретил свое несчастье.
Его отец и мать начнут розыски. Они найдут на рынке несколько его украшений, когда его кости уже будут лежать на дне гавани, под килями проплывающих кораблей. А она, Альтаир, будет стоять на причале и смотреть, как утонченные чужаки выходят на берег, и знать тайну, которую они разыскивают; она, непримечательная крыса канала, сохранит ее для себя и только будет смотреть, как эти люди в хороших одеждах выкладывают драгоценности в качестве награды за розыски этого богатого человека.
Но он попал в ее руки без всякого имущества, и если она заявит, что спасла его, ей этого не доказать. Так что бесполезно об этом говорить; и кроме того, опасно вмешиваться в дела богатых купцов. Когда эти богатые люди снова уйдут, останутся только контрабандисты и бандиты. Они представляют закон на этой реке, в порту и на каналах Меровингена. А коллекция костей внизу, на илистом дне Дета, на которую гадили рыбы, и так была уже внушительной. Поэтому она будет держать язык за зубами.
