Боже, думал Саша, помоги им обоим!
Впрочем, появление Черневога само по себе еще не было таким страшным.
Самое страшное заключалось в том, что и Петр начал понимать то, что Саша и Эвешка сумели скрыть от него пятнадцать лет назад. И он мог быть вовлеченным в опасность сам, хотя до этого мог почувствовать себя совершенно спокойно.
А теперь и Ильяна с ее непоседливым характером…
Впрочем, теперь стало ясно, что прошедшие пятнадцать лет не были для них столь безопасными, как они поначалу думали. Конечно, Кочевиковы тихо жили в лесной глуши, но тишина эта могла быть нарушена в любой момент.
Опасность приползла сюда давно. И приползла оттуда, где погиб Черневог.
Что было? К самому дому в разное время приходили лешие. Саша общался с ними. Однажды он попросил одного, которого звали Вьюн, который был немного не в себе, грозит ли им здесь что-то.
Суматошный леший пробормотал что-то о молодом волшебнике, да и то невнятно.
А потом лешие стали приходить сюда все реже и реже.
Все свои мысли и переживания Саша записывал в толстенький тетради в кожаном переплете. Сейчас он думал, что поездка Петра в Киев была, возможно, большой ошибкой. Вернувшись домой, он привнес в спокойную атмосферу лесной глуши и городскую суету, крик рыночных торговцев, слухи о самодурстве князей и проделках княжичей. Петр торжественно объявил, что больше в Киеве его ноги не будет, но обещание это прозвучало как-то зловеще. Ведь кто знает, что будет завтра. До сих пор в лесу было спокойно — лешие если и захаживали, опасения у Кочевиковых они не вызывали.
А потом Петр съездил на юг по реке — на базар. И после этого лешие вообще перестали ходить сюда. А что если это недобрый знак?
Но почему же никто до сих пор не понял, что сгущаются грозовые тучи? Все было так тихо, все продолжали жить старой жизнью. И он, Саша, тоже не хотел ничего замечать…
И как быстро пробегают года! Словно сладкий сон!
Но все-таки, что замышляет Черневог? Что ему нужно? Ведь понятно, что обрести вторую жизнь он все равно не сможет! Интересно, знали ли лешие о его возможном появлении? Может быть, потому и исчезли, что знали?
* * *
Впрочем, день прошел спокойно. За исключением того, что Пестрянка, лошади Ильяны, оставшись без присмотра, забрела в огород. Первым ее заметил Малыш — с лаем бросившись к лошади, он спугнул ее. Малыш заливался пронзительным лаем, а дядя и отец, выскочившие на крыльцо, бранили лошадь. Ильяна хохотала, но это был смех сквозь слезы.
