На следующее утро, дождавшись отъезда из дома архимандрита Феогена, Кострецов позвонил в дверь его квартиры. Ему открыла Мариша в темном спортивном костюме. Губы не накрашены, волосы забраны в косу.
Когда капитан показал свое удостоверение, Мариша, не моргнув глазом, тоже представилась:
— А я Маша, пришла убрать у батюшки.
— Из сервисной фирмы? — деловито осведомился опер.
— Нет, из Данилова монастыря. Я послушницей там, скоро в монахини буду постригаться. Да вы заходите, товарищ капитан. Правда, батюшки нет дома.
Кострецов с некоторым внутренним удивлением переступил порог. Никак не вязалось то, что говорила сейчас эта девица, с ее поведением в тот вечер, с рестораном, когда она, раскрашенная, в длинном дорогом манто, усаживалась в «Опель» архимандрита. Опер вспомнил, как после ресторана, прикатив назад, эта Маша целовала взасос Феогена, а он пугливо озирался.
— Жаль, что не застал архимандрита, — сказал Кострецов. — А у вас с собой, случайно, паспорта нет?
У Маши мгновенно напряглось лицо, но она выдавила улыбку.
— Случайно, есть. Неужели монастырской послушнице не доверяете?
— Я человек не церковный, плохо в ваших чинах разбираюсь, — простовато ответил капитан. — А документы нынче всем иметь под рукой надо. Сами знаете, паспорта иногда милиция проверяет и на улицах, и в метро.
— Это только у лиц кавказской национальности, — обиженно произнесла «послушница».
Она ушла в комнаты, довольно долго там пробыла. Вернулась в прихожую и подала свой паспорт. Капитан раскрыл его, мгновенно запоминая все данные, но сказал:
— Тут плохое освещение. Можно пройти в комнату?
— Пожалуйста. Только я еще уборку не начинала.
В гостиной не было заметно ни одной женской вещи, а дверь в спальню оказалась плотно прикрыта. Капитан подумал, что верткая эта Маша за считанные минуты присутствие женского духа здесь испарила.
Кострецов листал паспорт и вдруг вскинул глаза с вопросом:
— Это ваш «Форд», на котором я вас видел вчера около Архангельского переулка, где произошло убийство?
Маша побледнела и опустилась в кресло. Все еще изображая монастырскую послушницу, пролепетала:
— Я, товарищ капитан, ни в том храме, ни около него не была.
— В каком храме?
— Да где убили.
— А вы откуда знаете, что около церкви убили, раз там не были? — победоносно усмехнулся опер.
— Феоген потом рассказал, — смятенно бухнула она.
