Темные озера глаз взглянули на меня со странной печалью.
— Значит, придется мне объяснить то, что можно, словами. — Она скривила губы. — Хотя они и не всегда могут верно отобразить суть.
Я поняла, что обладаю существенным преимуществом перед этой женщиной. У нее никогда не возникало необходимости попытаться истолковать выражения чужого лица; возможно, она просто не умела этого делать. Выражения своего собственного лица ей тоже, видимо, скрывать никогда не требовалось.
— Ты уж постарайся, Раэль, — сказала я уже более мягко.
— Ты находишься сейчас в очень опасной поре своей жизни, Сийра, — начала она, и каждое предложение явно давалось ей с немалым трудом. — Ты все еще Избирающая. Но у тебя нет и не может быть Выбора. — Ее щеки залил румянец, оставив на них бледно-розовые пятна. — Совет проверил каждого возможного кандидата. Никто не подошел — и в следующем поколении тоже. Это и было их так называемое основание для указа, чтобы скрывать тебя от всех, кроме членов семьи. — Раэль улыбнулась, но почти сразу же ее лицо вновь приобрело серьезное выражение. — Ты стала почти легендой.
Я устала и начала чувствовать между бровей знакомую тупую боль. Все стремительно становилось куда более запутанным. Я даже не потрудилась скрыть сарказм в своем голосе.
— Ничего удивительного, что мне больше понравилось быть человеком. Это было определенно проще, — заметила я. — Что еще за Избирающая? Какой такой Выбор? Почему я стала легендой? И по какому праву этот твой Совет распоряжается моей жизнью?
Она замахала руками, чтобы остановить поток моих сердитых вопросов.
— Нет, это невозможно! Я отказываюсь общаться подобным образом.
Раэль покраснела. Она была просто не способна на обман. Ее выразительные черты выдавали все обуревавшие мою сестру эмоции с откровенностью, которую я нашла весьма успокаивающей. В данную минуту беспокойство в ней боролось со смущением.
Я с изумлением осознала, что это она сейчас нуждалась в утешении.
— Прости меня! — сказала я с искренним раскаянием. — Не спеши. Расскажи мне, что сможешь, Раэль. Я постараюсь не встревать с вопросами.
Она не то прерывисто вздохнула, не то всхлипнула.
— Даже не знаю, с чего начать, Сийра. Это ведь ты учила меня, помнишь? Хотя, наверное, вряд ли это осталось в твоей памяти. Всю жизнь я равнялась на тебя, и теперь мне очень тяжело видеть тебя такой, чувствовать, что ты не доверяешь мне, закрываешь от меня свои мысли. И все это время, и до моего рождения тоже, ты была Избирающей. А теперь ты выглядишь такой юной.
