Поверх груды одежды, которую натащил из шкафчиков в жилом отсеке все тот же предприимчивый Гвидо, обнаружился халат. Я накинула его на плечи со вздохом, который тут же перешел в зевок. Надо найти что-нибудь от головной боли, а потом можно будет попытаться снова заснуть.
Логичнее всего было начать поиски с кухонного отсека. Я принялась обшаривать шкафчики. Передо мной простирались ряды пустых столиков и скамей. А ведь среди погибших на Плексис наверняка были и некоторые из тех, кто когда-то сидел здесь, болтал с соседями и передавал им тарелки. Я потерла глаза, жалея, что не вольна выбирать, какие воспоминания оставить, а от каких избавиться.
— Не спится? — негромко окликнул меня Морган. Я обернулась, ничуть не удивившись. Он подошел ко мне, причем вид у него был до омерзения жизнерадостный.
— Скажем так, ты предупреждал меня, чем может закончиться попытка потягаться с Гвидо во вместимости. — Отыскав то, за чем я сюда пришла, я поставила флакончик на стол, следя за ним уголком глаза. — Ну ладно, я мучаюсь заслуженным похмельем, а ты-то почему не спишь?
— Почувствовал что-то нехорошее, — ответил Джейсон с неожиданной серьезностью. Я недоуменно взглянула ему в лицо. — Мне показалось, что я могу тебе понадобиться, — объяснил он. — Что тебя разбудило?
Занятая мыслями о средстве против мигрени, я не обратила внимания на его тревогу.
— Мне снова снился кошмар. — Я немного удивилась, что Морган не почувствовал этого. — Уже забыла, что именно. Я не привыкла столько пить.
Джейсон нахмурился, испытующе глядя мне в лицо.
— Я почувствовал нечто большее. Ты звала меня.
Я вдруг сообразила, к чему он ведет, и мне стало не по себе.
— Я не…
— И даже не попыталась, — мягко упрекнул он.
Мне не понадобилось предостережения, всплывшего в моем смятенном мозгу, чтобы понять, что эту тему обсуждать мне совсем не хочется, в особенности сейчас, когда я была совершенно не в состоянии состязаться со своим собеседником в остроумии.
Он сказал, еще более мягко:
— Сийра, я понимаю, почему ты хочешь забыть все, что произошло.
Что-то в моем мозгу прорвалось, и меня вдруг охватила неудержимая злость, хотя я и не могла сказать, на кого именно.
— Неужели, капитан Морган? — осведомилась я желчно. — Вы понимаете, что я чувствую, когда с каждым днем все больше и больше превращаюсь в кого-то совершенно мне незнакомого? Узнаю, что меня продают и покупают пираты? А теперь вы хотите, чтобы я смирилась с тем, что слышу всякие голоса?
