Между тем царственная особа, казалось, хотела сказать волчку что-то важное.
Вот она протянула свой хобот сначала к нему, потом положила себе на спину. И так повторилось несколько раз.
— Ты что же, — догадался Путеводитель, — предлагаешь мне прокатиться верхом на твоей спине?!
Нефернефрурэ энергично затрясла гигантскими ушами.
Он задумался и оценивающе посмотрел на новую знакомую.
— Эх, была не была!
Глава четвертая
ПРИЗРАКИ УРОЧИЩА ХАРР-БАСС
— Есть, шеф!
— Что есть? Выражайся яснее, остолоп!
— Удалось засечь три случая гиперпространственной флуктуации!
— Где?!
— В квадрате ХБ-4, шеф!
— Прекрасно. Что говорят аналитики?
— Это он, шеф, несомненно, он.
— Готовьте мой гравилет.
— Да… Конечно… Но как же быть с пунктом девятым «Правил колонизации планет с примитивными формами цивилизаций»?
— Ах, акхучье дерьмо!!
— Так точно, шеф!
Поминутно проклиная судьбу, мокрый от обильной испарины, Даниил Горовой медленно сползал вниз, по стволу столетней сосны. Руки резала обвившая ствол кое-как приспособленная петля из брючного ремня, и теперь они предательски сползли, обнажив совсем не героическую часть тела, которую хоть и было некому видеть, но было кому кусать — комары не упустили возможности полакомиться молодой кровушкой. Мышцы сводила усталость. Несколько раз ноги соскальзывали, и он чувствительно стукался лбом.
Иногда на голову падали шишки — их сбрасывали (и он подозревал, что специально) резвящиеся в кроне белки.
Но цель была близка — до земли оставалось уже метров шесть, и археологу пришлось отгонять соблазн попробовать спрыгнуть вниз, рассчитывая на свою ловкость и мягкий мох.
Ну где же этот Упуат?!! На кого он его бросил в этой распроклятой тайге?!
Когда до земли оставалось чуть меньше трех метров, он рискнул и прыгнул.
Минут пять Даня, не стесняясь, высказывал все, что он думает о жизни и этом мире вообще, Эвенкии в частности, всяких инопланетянах, сующих нос в земные дела, Аэрофлоте и подвернувшейся ноге.
А заодно — о древних идиотах, неизвестно зачем поставивших тут непонятно в какие времена какую-то фанерную дрянь вроде поясных мишеней в тире, на которую он налетел, спрыгнув.
Сейчас эти уродливые, неумело вырезанные фигурки, обступившие сосну, словно издеваясь, смотрели на него лицами, намалеванными краской, давно уже облупившейся. Вообще-то надо бы испытать почтение к старине — им же сто лет. Но Горовой проявил несвойственный его профессии вандализм, и, когда боль слегка отступила, еще и повалил оставшиеся.
