Представлялся удобный случай втереть ей очки. Она будет прикована к постели еще недели две и не сможет проверить. Я притворился, что колеблюсь, потом кивнул, как бы придя к решению.
— Хорошо, Дженни, считайте, что вы на меня повлияли, — сказал я. — Вы правы, здесь я зря теряю время. Я уеду. Очень не хочется покидать вас. Вы были мне хорошим другом. Но вы правы, я уеду завтра же утром.
Может быть, я переиграл, может быть, она была сообразительнее, чем мне казалось. Она печально посмотрела на меня, прежде чем ответила:
— Я убедилась, что человек должен сам прожить свою жизнь. Очень немногие следуют советам. Я стараюсь, но люди не слушают. Так что я ничего не могу поделать, правда?
Неожиданно мне захотелось рассказать ей, что со мной происходит. Я знал, что никогда не откроюсь доктору Мелишу, но в ее испытующем взгляде, поднятом на меня с подушки, было что-то, побуждающее довериться ей. Потом моим сознанием овладела Рея, и момент для признаний миновал. Я прикоснулся к пальцам Дженни, выдавил улыбку, произнес несколько банальных слов насчет того, чтобы не терять связи в будущем, и вышел из больницы, уже полностью поглощенный мыслями о том, что мне предстояло совершить сегодня вечером.
У себя в номере я распаковал покупки. Я надел пиджак, потом парик и зеркальные очки. С «берет-той» в руке я прошел в ванную, где висело зеркало в рост человека. Я посмотрел на свое отражение.
Вид у меня получался весьма несимпатичный, и я был уверен, что никто не смог бы меня узнать. Я злобно оскалил зубы, и вышло довольно устрашающе. Вскинув пистолет, я прицелился в свое отражение и прорычал:
— Ни с места! Ограбление!
Если бы грозная фигура, подобная той, что отражалась в зеркале, вошла в мой офис в Парадиз-Сити, я без колебаний выложил бы все бриллианты из сейфа. Удовлетворенный, я снял парик, пиджак и очки и аккуратно уложил их вместе с пистолетом в сумку. Я был уверен, что, не поленившись съездить за ними в Джейсонов Полустанок, лишил полицию возможности добраться до меня, проследив их происхождение. Я был доволен собой. Теперь надо дождаться полуночи, и тогда я стану настоящим преступником. Я лежал на кровати и пункт за пунктом перебирал в уме предстоящую операцию, повторяя слова, которые произнесу. Убедившись, что все заучено наизусть, я уснул, радуясь наступившей дремоте. Это доказывало, что мои нервы в порядке. Около девяти я проснулся и спустился в закусочную напротив, где поужинал тефтелями со спагетти. Я ел не спеша. Выйдя из закусочной, я вернулся в отель, захватил сумку и пошел за машиной, которую оставил в конце улицы.
