Еще иногда в «Старте» появлялись личности другого рода, но ходящие под теми же богами: например, благообразный седобородый старец, весь лучащийся исходящей от него таинственной магической мощью; или увешанный обилием золотых украшений толстячок из купеческого сословия, шарящий хитрым взором по углам; или прекрасная юная девушка с нервно заломленными руками и затравленным взором, которая уже с порога заводила прочувственную речь на тему «враги сожгли родную хату»… Эти, как правило, за столы не присаживались, зато вокруг них мигом образовывалась толпа желающих принять участие в предлагаемой ими — да-да, Бобель никогда не стеснялся называть вещи своими именами — афере. Ничего против Хрюндик не имел, лишь бы платили, а так как платил за всех обычно этот новый соискатель (кроме девушек, но тут, ясное дело, разговор особый), то им он всегда был рад. И даже завел привычку при появлении такого работодателя привлекать к нему внимание и устанавливать в трактире тишину, колотя дубинкой по стойке.
Завидев же того, кто вошел, пригнувшись, в дверь «Старта» сейчас, Бобель привычно протянул было руку к дубинке, ибо хорошо знал, что такой выправкой и внутренней силой блещут разве что те самые, чья роль — нанять группу и благополучно испариться. Но пригляделся — и нахмурился. Мало походил его нынешний посетитель на того, кому нужна помощь его клиентуры! Да что там, хотелось от души пройтись дубинкой не по прилавку, а по его голове — и непременно прошелся бы, кабы не меч побольше Бобеля длиной, лежащий на плече вошедшего, да не его красные, драконовым огнем горящие глаза, под взглядом которых ноги обращаются в кисель, поджилки в студень, а кишечник самопроизвольно сокращается… Впрочем, тишина при появлении страшилы воцарилась сама собой, так что дубинку Бобель с великим облегчением выронил из размякших пальцев.
Тяжким размеренным шагом, сделавшим бы честь как маршалу на параде, так и огру-людоеду на горной тропе, прошествовал Тайвор к стойке. Слышал он про такие заведения, да самому бывать не приходилось — орквуд с самого своего выхода в большую жизнь не того полета зверушка, чтобы подряжаться на задания по кабакам. Из-за ближайшего столика вскочили двое в черных плащах, схватились за эфесы, даже кривые зубы оскалили. Пугают,
что ли? — недоуменно помыслил Тайвор, не сбиваясь с шага. Тренированный мозг немедля прогнал мысль через сети логических построений, выдал единственно возможный итог, и орквуд криво усмехнулся, небрежно отмахиваясь рукой. Оба разочарованно осели обратно к своим кружкам. Надо же, приняли за злодея-нанимателя! Куда мир катится? Тайвор был слишком молод, чтобы помнить времена, когда быть откровенным злодеем считалось почетным. Пожалуй что со времен самого Айс-Эйса… Неужели новая волна? И еще, вот это и вправду интересно — знают ли они о вечном проклятье орквудов, их неизбывной предрасположенности к служению темным силам, или попросту ориентируются на его зловещую внешность? Эх, надо было снять с груди ожерелье из ушей, хотя и неприятно — это честное украшение, и уши не абы чьи, а весьма видных воителей…
