Занна задыхалась от слез. Она была не в силах говорить. Ваннор собирался уже уходить, но быстро повернулся, подошел и обнял девочку. Оказавшись в объятиях отца, Занна зарыдала в голое.
— Послушай, малышка, не плачь. Я не такой дурак, чтобы взваливать всю вину на тебя одну. Я поговорил с Сарой. — Он помрачнел, и Занна задумалась, что же такое он сказал мачехе. — Она больше не тронет Антора, обещаю. Но Сара не привыкла к детям, и…
— Черт побери, папа, зачем ты придумываешь ей оправдания? Неужели ты не видишь, что она… — безумные слова сорвались с языка Занны, и, прежде чем она успела договорить, Ваннор закатил ей пощечину.
— Попридержи язык, девчонка, или, клянусь богами, я… — С перекошенным от ярости лицом Ваннор, хлопнув дверью, вышел из комнаты.
В подавленном настроении он спустился вниз, пристыженный разговором с дочерью, измотанный сценой у Сары. Он обожал Их обеих, но почему же они никак не могут ужиться вместе? Купец потер виски. Боги, ну и ночка! Когда сегодня утром он уходил, все шло как обычно, и вот через несколько часов он вернулся и обнаружил дома настоящий бедлам.
К этому времени Ваннор уже успел успокоить ревущего сына, передать его ощетинившейся Дульсине (та, судя по ее лицу, собиралась сказать ему несколько слов еще до исхода ночи) и уволить няньку, которая строила глазки садовнику, пока Антор, веселился в комнате у мачехи.
Отправив зареванную девушку собирать вещи, он оказался лицом к лицу с разъяренной кухаркой, которая уже собрала свои пожитки и объявила, что если его больше не устраивает ее праздничный обед, то пусть впредь сам его и готовит. Выпалив это, Хебба гордо прошествовала вон из дома, и в довершение к этим несчастьям, Сара отказалась с ним разговаривать, а потом он еще и ударил свою дочь. «Что же это будет за праздник?» — горько подумал Ваннор.
Только в благословенной тишине библиотеки хозяин вспомнил о своем госте и застонал. Если этот болван решился явиться прямо сюда, значит, положение и впрямь критическое.
Едва Ваннор вошел в комнату, Янис, сидевший у ревущего камина, вскочил на ноги. На его красивом лице читалось крайнее беспокойство.
— Ваннор, прости, что пришел вот так. Я помню, что ты говорил о конспирации, но… — Он отвел глаза. — О боги, — пробормотал он. — Я не виноват, клянусь! Откуда мне было знать, что они…
— Так, так, — подняв руку, Ваннор остановил слабые протесты молодого человека. — Если меня опять ждут дурные вести, то ради всего святого, Янис, дай мне сначала выпить!
