Говоря о толпе, следует учесть, что личная территория каждого ее участника уничтожается в ходе ее разрастания. Реакция на это разрушение может во многих случаях привести к изменению настроения толпы. Люди очень энергично реагируют, если их личное пространство подвергается агрессии. По мере того, как толпа разрастается, становится более плотной и компактной, она становится более жестокой. Гораздо легче иметь дело с разреженной толпой.
О потребности человека в личном пространстве было хорошо известно Зигмунду Фрейду. Он проводил свои беседы с больным таким образом, чтобы тот ложился на кушетку, а сам усаживался на стул за пределами видимости больного. Благодаря этому терапевт не вторгался в личное пространство пациента.
Полицейским также прекрасно известно об этом, и они используют этот фактор при допросе заключенных. Учебник по правилам допросов гласит, что следователь должен сидеть близко от подозреваемого, и чтобы между ними не было стола или иного препятствия. Любое препятствие, предупреждают авторы учебника, дает допрашиваемому Некоторую степень облегчения и уверенности.
В этом же учебнике дается совет: следователь, начав допрос с расстояния в один метр или полметра, должен постепенно пододвигать свой стул ближе к подозреваемому по мере продолжения допроса так, чтобы в конце концов «одно из колен допрашиваемого оказалось между коленями следователя».
Физическое вторжение полицейского в чужую территорию, нависание следователя над допрашиваемым оказывались чрезвычайно полезными для того, чтобы подозреваемый «раскололся». Когда оборона чужой территории ослаблена или прорвана, уверенность человека ослабевает.
На работе начальник часто сознает, что он может усилить свое положение руководителя, вторгаясь в пространство подчиненного. Начальник, который нависает над столом подчиненного, выводит последнего из равновесия. Начальник цеха, который приближается вплотную к рабочему, разглядывая, как он выполняет работу, вызывает у последнего ощущение неуверенности. Родитель, который ругает ребенка, склонившись над ним, усиливает воздействие своих слов, подчеркивая свое господствующее положение.
Можем ли мы использовать вторжение в личное пространство для того, чтобы вызвать оборонительную реакцию в других людях, и можем ли мы, избегая подобных вторжений, избавиться от их опасных последствий? Мы знаем, что «повиснуть на хвосте» чужой машины опасно с чисто физической точки зрения. Если машина остановится перед нами, мы врежемся в нее. Однако мало, кто представляет себе, что «зависание на хвосте» разрушает нервную систему.
