Предводитель второй шестерки спросил:
– Кто эта земная женщина?
Кэрмоди хотел ответить, но его опередил Тэнди:
– Она была его женой. Он убил ее на Земле и сбежал сюда. И в первую же Ночь Сна он создал ее.
– О-о-о!
Люди в группе поклонников Алгули охнули и отшатнулись.
Кэрмоди удивленно уставился на них. Очевидно, эта информация внесла какие-то осложнения, какие, правда, он пока не мог понять.
– Джон, – сказал Мэри. – Совершенно бессмысленно убивать меня столько раз. Я буду всегда возрождаться. Я уже готова родить дитя, которое ты не хотел. Он появится через час. На рассвете.
Спокойно, но каким-то особым, звенящим голосом, выдающим его внутреннее напряжение, Тэнди спросил:
– Ну, Кэрмоди, кем же он будет?
– Кем? – глупо переспросил Джон.
– Да, – продолжал предводитель поклонников Алгули, снова приблизившись к пьедесталу. – Кем? Иессом или Алгули?
– Так вот оно что! – сказал Кэрмоди. Экономия Природы, Богини, или что там есть еще. Зачем трудиться над созданием ребенка, когда вот он, под рукой.
– Да! – громко сказала Мери. – Джон, ты же не хочешь, чтобы дитя стало таким, как ты? С темной замороженной душой?
– Человек, – сказал Тэнди. – Неужели тебе не ясно, что ты уже сделал выбор? Разве ты не знаешь, о чем думаешь?
Кэрмоди покачнулся и едва не упал в обморок, но не от слабости.
Свет, свет, свет... Огонь, огонь, огонь...
– Дай себе раствориться в нем. И, как феникс, ты возродишься вновь.
– Держи меня, Тэнди, – прошептал Джон.
– Прыгай, – ответил Тэнди, громко рассмеявшись.
Шестерка Иесса ликовала.
Люди Алгули завопили в ужасе и бросились врассыпную.
Туман стал реже, сменил цвет с пурпурного на бледно-фиолетовый. Над горизонтом медленно появился огненный шар, фиолетовый цвет которого быстро сменялся белым, как будто кто-то стянул вуаль с лика планеты.
Те из поклонников Алгули, что не успели скрыться, зашатались и упали наземь. Конвульсии сотрясали их тела, с хрустом ломались кости. Через некоторое время на мостовой лежали неподвижные тела.
– Если бы ты сделал другой выбор, – сказал Тэнди, все еще поддерживая шатавшегося от слабости Кэрмоди, – то тогда бы мы валялись мертвыми в пыли.
Они медленно направились к Замку, кольцом окружив Мэри, которая еле плелась, то и дело сгибаясь при приступах боли. Кэрмоди, шедший за ней, стискивал челюсти и стонал, так как испытывал непонятное и невероятное для мужчины состояние – предродовые схватки. Он был в этом не одинок, остальные так же закусывали губы, прижимая руки к животам.
