Не успела Даниэль с чувством удовлетворения от хорошо сделанной работы закрыть чемодан, как в дверном замке заскрипел ключ. Тяжелая дверь широко распахнулась, и в комнату деловым шагом вошел
Линтон. Оглядев номер и увидев, что все его приказания скрупулезно выполнены, он, к большой радости Даниэль, воздержался от каких-либо замечаний. Однако по лицу графа было видно, что он очень доволен.
— Подойдите-ка сюда, дитя мое. Я постараюсь привести ваши волосы в относительный порядок. Какой идиот вас так ужасно обкорнал?
— Я сама, — вся вспыхнув, робко пролепетала Даниэль, только сейчас заметив в руке графа большие ножницы.
— Так. Вижу, что парикмахер из вас никудышный. Как, впрочем, и из меня. Но подровнять вашу экзотическую прическу я, пожалуй, все-таки сумею. Садитесь сюда.
И он галантно указал рукой на стул перед туалетным столиком у зеркала. Даниэль почувствовала, как у нее предательски задрожала нижняя губа, но все же послушно села. Ее самозваный цирюльник с видом заправского мастера набросил на плечи девушки широкое махровое полотенце и, нахмурив брови, принялся создавать на ее голове нечто отдаленно напоминающее стрижку «под мальчика».
— Что вы делаете? — вдруг истошным голосом завопила Даниэль, увидев, как ее пышные локоны один за другим падают на пол. — Я же останусь совсем лысой!
— Вовсе нет, детка! У меня нет никакого желания вас уродовать. Но ликвидировать это безобразие у вас на голове можно только очень короткой стрижкой.
Даниэль, сдавшись, замолчала. Некоторое время в комнате было слышно лишь клацанье ножниц. Наконец Линтон отступил на шаг и, осмотрев творение рук своих, с удовлетворением произнес:
— Вот теперь вроде бы ничего. Кстати, куда вы дели мою гребенку? Она лежала здесь, на туалетном столике.
— Я положила ее в чемодан, — ответила Даниэль, скромно потупив взор. — Вы же просили все упаковать.
Глаза Линтона сузились, но он ничего не сказал. Вынув гребенку из чемодана, он с таким невероятным усердием принялся взбивать копну волос на голове девушки, что вскоре ее прическа превратилась в высоченный мужской кок. Даниэль взглянула в зеркало, и ее глаза наполнились слезами. Джастин же, судя по торжествующему выражению на его лице, был очень доволен своей работой.
— А теперь наденьте вот это, — сказал граф и бросил Даниэль валявшийся на кровати берет. Бросок оказался неудачным, и берет шлепнулся у самых ног девушки. Та беззвучно прошептала себе под нос какое-то ругательство, но все же нагнулась, подняла берет и водрузила его себе на голову.
