Отвернувшись от нее, Энтони стянул через голову рубашку. Какая загорелая спина! А сам он высокий, стройный и гибкий…
Оливия ощутила странную тяжесть внизу живота. Она сразу же отвела взгляд, схватила изумрудный шарф и принялась его старательно, завязывать у себя на талии. Однако, услышав звяканье пряжки ремня, она непроизвольно вновь взглянула на Энтони.
Сбросив штаны, он как раз переступал через них. Рот Оливии приоткрылся в немом изумлении.
— Вы сказали, что привыкли к виду мужского тела, — сказал он. — Без фиговых листков.
Конечно! Но к виду мужского тела, изображенного на бумаге или отлитого из бронзы. Оливия не могла вымолвить ни слова. Энтони тем временем склонился над лоханью и плеснул себе в лицо воды. Взгляду Оливии предстали его плоские ягодицы, крепкий торс и сильные ноги. Между бедер Оливия рассмотрела лишь неясную тень его мужского естества.
— Человеческое тело — величайшее из чудес, — произнес Энтони менторским тоном. — Причем любое: худое, толстое, короткое, длинное. Все изгибы, все формы его прекрасны.
С этими словами он повернулся к ней лицом и стал тереть свой торс полотенцем, которое использовала Оливия.
В его словах чувствовался вызов, и она не стала отводить взгляд — да и не смогла бы при всем своем желании, столь великолепно он был сложен. Солнце позолотило каждый дюйм его кожи и выбелило волосы на груди и на лобке. Оливия вдруг с изумлением поняла, что ее волнует лишь отсутствие естественной реакции с его стороны.
Вместо понятного девического ужаса при виде обнаженного мужчины она испытала лишь смущение и разочарование. Неужели он даже не находит ее привлекательной? По его поведению этого не скажешь или она слишком неопытна и ничего не понимает? Она вдруг залилась краской, но по-прежнему жадно пожирала его тело глазами.
— Может, предпочитаете пообедать на палубе? — непринужденно спросил Энтони. — Ночь чудесная, и на ветру ваши волосы быстро высохнут.
К огромному облегчению Оливии, он вновь отвернулся: его спина не вызывала в ней такого волнения.
— Вы не могли бы достать мне чистую рубашку из шкафа?
К ней все еще не вернулся дар речи, но рубашки стали прекрасным средством переключить внимание. Когда она протянула ему чистую одежду, его бедра уже были обернуты полотенцем.
— Премного благодарен. — Он продел руки в рукава и, не застегиваясь, подошел к другому шкафчику за чистыми штанами. — Так на палубе или в каюте? — еще раз спросил он, отбрасывая полотенце и надевая штаны. Оливия отметила, что он не носит нижнего белья. А ведь мужчины обычно надевают вниз подштанники.
