Так он неделю бубена не продал, и другую не продал, а там объявление иссякло — надо по новой давать. Но Полежаев был не дурак — бывший бухгалтер. Пошел на рынок у черножэ узнать, почем нынче бубены, а то и продать сразу.
Черпожэ на рынке все продавали — апельсины, бананы, картошку и даже фрукт помело. Им ли не знать.
Подошел Полежаев к одному, говорит, купи бубена.
Черножэ в ответ: «Пошел, — говорит, — дед, а то в бубен могу приложить».
Тогда Полежаев к цыганам пошел. Цыганам, ясное дело, бубены нужны — играть и петь. Цыганы без этого не могут.
Цыганы тут же близко водку и золото продавали. Подошел к ним Полежаев. Почем, говорит, цыганы, бубены?
Цыганы смеются. Давай, говорят, погадаем сперва.
Погадали. Вышло Полежаеву богату быть и по казенной дорожке с какой-то дамой идти. Не понял Полежаев ничего, но приятно.
А бубен, говорит, как же?
А бубена, говорят цыганы, нам не надо. Это те, что в Москве, с бубенами. У нас вот, говорят, водка и золото. Не надо ли?
Золота Полежаеву не надо было, а водки купил зачем-то, и к ней у черножэ фрукт помело.
* * *
Дома Полежаев обнаружил, что нету у него кошелька, часов и пояска, что на куртке сзади был прицеплен. Выругался, но к цыганам возвращаться не стал. Выпил водку с горя, съел фрукт помело, стало Полежаеву плохо, чуть не помер. Блевал. Черта видел. Черт сидел на шкапе и смотрел, грустно качая жидовскою мордой. Словно говорил: «Эх, Полежаев ты, Полежаев! И на хрена тебе этот бубен!»
Утром проснулся Полежаев чуть жив, да не сам, а милиция разбудила.
— Вы, — говорит, — объявление о продаже бубена давали?
Полежаев напугался:
— Я, — говорит.
— А где оно?
— Кто?
— Да бубен.
— А вон на холодильнике лежит.
Посмотрела милиция на бубена, повертела, побрякала.
— А кроме бубена, — говорит, — ничего не находили?
— Ничего. А что?
— А из дома культуры вафельной фабрики инструменты украли. Бас-балалайку, три домры, металлофон и баян.
— А при чем же здесь бубен? — спрашивает Полежаев.
— Бубен ни при чем, — говорит милиция, — но для порядку надо проверить. Мало ли.
И ушла.
Остался Полежаев опять один с бубеном. Черта на шкапе, и того нет, только кожура от фрукта помело на столе валяется.
Пошел опять в редакцию. Дай, думает, попрошу за бубена сто рублей, и ладно. Не березовские небось, нам сто рублей — и то деньги. Взял на всякий случай бубена в сумку — вдруг что. А редакция говорит:
— Поздно, товарищ. Мы теперь только объявления сексуального характера печатаем. У вас которого характера?
