Ну, немцы народ работящий, стали деревья рубить да в плоты вязать, чтобы, значит, как велено — по речке сплавить.
Сделают такой плот, а он тонет.
«Ну, бяда, — немцы думают, — все у них, русских, не как у людей».
Невдомек им было, что они лиственные плоты делали, а лиственница тонет, как намокнет.
Но народ они обязательный, сказано — сделано.
Так всю реку и замостили.
Что с этими немцами стало — мне неизвестно, но сказочка эта грустная, ты ее не слушай. Было то давно, а может, и не было вовсе. Лучше ты, мил друг, перевернись на другой бочок да усни.
Вышел однажды из города Северопьянска один корабль. Не большой корабль, но и не маленький.
Долго ли, коротко ли, шел он так бы и шел себе в иностранный порт Берген, но приключилась с ним удивительная история.
Отбили уже собачью вахту, как вдруг со стороны полной луны выныривает навстречу чужое судно. Вроде бы и неоткуда ему взяться, берег рядом, секреты государственные, пограничники дозором ходят, да вот идет наперерез.
Судно парусное, старинное, музейное можно сказать. Но вот беда — паруса рваные, снасть третьего срока, команда худая, небритая, одета не по форме, вся в лохмотьях…
На мостике капитан — да и тот какой-то недоделанный — на одной ноге.
И, главное, чешут встречным курсом, без всякого расхождения.
Позвали капитана.
Тот огляделся да и говорит:
— Чей гюйс такой полосатый? Не помните!? Дар-р-рмоеды!!! Посмотреть в справочнике!
Сбегали за справочником, докладывают:
— Голландский, товарищ капитан!
— Ясно, — тот отвечает. — Это «Летучий Голландец». Щас он нас будет топить. Рубить всем концы!
Тут же, впрочем, опомнился и опять командует:
— Дробь машина! Отставить рубить концы! Свистать всех наверх!
И как засвистит сам молодецким посвистом! Сбежались все и начали думать.
— Я знаю, — говорит старпом. — Если поглядеть этому самому голландскому капитану в глаза, то обязательно жив останешься.
— А корабль? — спрашивает капитан.
— Про корабль мне ничего не известно.
— Нет, это нам не подходит. Давайте думать дальше.
А «Летучий Голландец», не рассчитав (наш корабль-то машину застопорил), проскакивает мимо и делает поворот оверштаг, чтобы закончить свое черное дело.
Чужеземный капитан, видя, что на советском корабле все стопились вокруг капитанского мостика при полном отсутствии паники и страха к его кораблю и к нему лично, начинает бегать по палубе и кричать всякие ругательные слова:
— Бом-брам-стеньга, йоксель-моксель, нактоуз на плашкоуте!
