На стертой границе между выдохом и вдохом раджа разбивает стеклянный шатер. Легкие, как ранения конечностей, осколки разлетаются по всей длине и ширине нашего лесочка, садятся на горячие носы белок, на золотую колючую проволоку, которой обнесен партизанский лагерь, на поверхность водки в красных граненых стаканах, на вечно озабоченные стволы огнеметов, базук и старых дубов.
Махараджа Закапорский тоже садится, но только в позу креста и розы, достает из кармана серебряный противотанковый свисток и начинает усиленно и размеренно дуть в него. На звук, который человеческое ухо уловить есть не в состоянии, сползаются танки, танкетки, бронетранспортеры и другие армордриллы. Они доверчиво тянутся своими нарезными пушками и станковыми пулеметами к добрым рукам махараджи, и тот кормит их кусочками засахаренных фугасов и ананасов. Пьяные партизаны и нерпы разводят сигнальные костры из можжевельника, на запах которых слетаются геликоптеры. Десант не заставляет себя долго ждать. Крепкие ребята, замаскированные под сладкие снежные хлопья, сыпятся с неба, героически покрывая собою поля и танки, партизан и махараджу, зайцев и их тени. Захваченный десантом пейзаж сглаживается, оплывает в стилевое однообразие белизны, и только торчащая местами золотая колючая проволока продолжает напоминать о непостоянстве зубов и валют.
Становится понятно, что наступила зима.
4
Хорошо и сытно живется партизанам в нашем лесочке. Свинки, привольно пасущиеся под присмотром штатных марксистов и тантристов левой руки, дают обильное сальце и мясо на котлеты по-партизански (с чесноком, пармезаном и сладким перцем). Хлебные пупсики и смоляные человечки, обитающие в сметах строительных работ пополам с шелкопрядами и пауками-нострадамусами, ткут французские булочки, пончики с повидлом и кремом и простой, как чешуя рыбки-бананки, суконный хлеб (партизаны съедают только корочки, а весь мякиш уходит на производство шахматных фигурок и чернильниц). Иной раз летучая рыба так зарывается, что ее бьют влет льдинками из рогаток. Набитую льдинками летучую рыбу запускают в бассейны с водкой, которая в лесочке сама по себе всегда есть, была и будет. И не то чтобы рыба водку охлаждала, но своими похожими на китайские сандаловые веера плавниками она хорошо и тщательно взбивает водку, доводя ее до тягучего, как сироп, оргазма, который необходим партизанам как воздух.
Что есть партизан без оргазма? Ничто, рассеивающийся свет и пустая Гваделупа времени. В засаде ли сидя, лежа ли на посту в ожидании рассвета, над пропастью ли стоя — нигде партизан с оргазмом не расстается. Именно оргазм как непрерывное отдаление победы связывает настоящую партизанскую борьбу с партизанской борьбой в будущем, уже свисающим лохматыми минутами с веток древа в коллективном саду бессознательного.
