— Да-да, — поддакнет донья Манфред, — каждая по-своему, и это не помешает им собраться вместе.
— Это слишком просто. Чудится мне, что не меньше двух. Кто больше? — рассмеется донья Сансеверино. — Как же без Колизея? Да и женщин ли любил Дон Жуан, любя Беатриче?
Дон Хулио с доном Педро поднимутся на террасу обсудить уже оставшиеся или еще оставшиеся девяносто восемь дней и будут говорить о чем угодно, но только не о девяноста восьми днях, взирая на полную луну, проглядывающую сквозь колонны Парфенона, и потягивать словенское пиво в парке Тиволи.
— Можете ли вы сказать, где мы сейчас находимся?
— А ты?
— И я.
Дон Альфараче живет на пятой скамейке Бернардинского сада. Иногда он водит гостей по саду и рассказывает историю о городе прекрасной Елены.
— О, — вздыхает дон Альфараче, — долгая осада Трои… и могли ли они войти в Saint Город?
Дон Альфараче пристально всматривается в лица прохожих в надежде увидеть Шлимана.
— Пора отыскать золото Города, — сокрушенно вздыхает дон Альфараче, — пришло вернувшееся время. Посейдон не любит троянцев, хотя Марс… и все-таки в археологии имен всегда обнаружится что-нибудь изысканное, удовлетворяющее богов.
— Откуда вы? — спрашивает дон Альфараче незнакомку, опустившуюся на его скамейку.
— У меня мало времени, меня привезли на авто. — Рука незнакомки робко описывает круг, указывая неопределенное направление.
Дон Альфараче пристально вглядывается в лицо, усыпанное родинками:
— Не ты ли носишь белую птичку, чье перо опустилось на красную ткань, и как зовут тебя, «прекрасная Елена»? Не Ольга ли, Мария, Рая, Рита, Инна, Вера, а может быть, замысловатым заморским именем, о котором и не догадаться?
Дон Альфараче всматривается в лицо девушки, будто бы соткана она из его ткани. Белеют костяшки пальцев, пытающихся сдержать бешеный кровоток, рвущий аорту. Ветер веет, пронизывая Изумрудный зал сквозняком и эхом полуденного выстрела. Сентиментальность разрушает путешествующих аэростопом, даже у дона Хенаро глаза нет-нет да и затянет грустью. Уходя — уходи и не оборачивайся. Убегающее вдаль шоссе — одна из граней пирамиды.
— Не забывайте, — говорил дон Альфараче своим сыновьям, заглядывая в чайный дом, — в алхимии пространства вы и есть основной ингредиент. Алхимия подобна русской рулетке, и Мастер всегда предслышит выстрел. И никогда не задавайте вопросов, так вы ничему не научитесь и не станете Мастером, который ничего не предпринимает, услышав выстрел. Он не отвлекается, он выплавляет золотую пилюлю.
