— Как насчет прямо сейчас? — спросила она, — У нас есть час.
Я редко мог перед ней устоять. Да никогда и не пытался.
— Целый час — это здорово, — ответил я. — Я как раз думал о тебе.
— Хорошо, — сказала она. — До встречи.
Я выкинул из головы машины и стал думать о белом кружевном пеньюаре, гораздо более соблазнительном. Поставил на столик у дивана два высоких бокала и посмотрел на часы. Подумал, что Малкольм, наверное, еще не добрался до «Савоя». Но попытаться все же стоило, и я набрал его номер. Он против ожидания оказался на месте и сразу же поднял трубку.
— Я рад, что ты доехал благополучно, — сказал я. — Я ненадолго задержусь. На два или три часа. Держись, не падай духом.
— Твоя мать — болтливая стерва.
— Она спасла твою шкуру.
— Она назвала меня отъявленным старым распутником, который вырядился как кондитер пятого разряда.
Я представил, как он из-за этого сердится, и рассмеялся.
— Что ты будешь, кроме икры? — спросил Малкольм. — Я собираюсь заказать ужин.
— Фирменное блюдо шеф-повара.
— Не морочь мне голову! Ты такой же гадкий, как твоя мать!
Я развеселился окончательно. Положил трубку и снова включил автоответчик. Через двадцать минут раздался звонок в дверь.
— Привет, — сказала она, когда я провел ее внутрь. — Как скачки?
Я поцеловал ее.
— Пришел третьим.
— Неплохо.
Она была на десять или двенадцать лет меня старше, все еще стройная, с золотисто-каштановыми волосами, раскованная и общительная. Я достал из холодильника бутылку шампанского, которая, как всегда, была припасена для такого случая, откупорил ее и наполнил наши бокалы. Это была всего лишь дань традиции, потому что мы никогда не допивали бутылку до конца. После пары глотков нам уже незачем было сидеть на диване и вести светские беседы.
Она ахнула, заметив длинный почерневший кровоподтек на моем бедре:
— Ты упал с лошади?
— Нет, попал под машину.
— Как неосторожно!
Я задернул шторы в спальне, чтобы пригасить свет заходящего солнца и, раздевшись, лег рядом с ней в постель. Мы были любовниками уже давно и привыкли друг к другу. Мы оба философски относились к тому, что совокупление обычно доставляет одному партнеру больше удовольствия, чем другому, и редко стремились достичь пика наслаждения одновременно. На этот раз, как и в прошлый, ей повезло немного больше, чем мне, но я считал, что доставлять наслаждение так же приятно, как переживать самому.
— Тебе было хорошо со мной? — спросила она.
— Конечно.
— Сегодня не твой день.
