— А где это? — спросил Риджер.
— Рядом с входной дверью. Там еще табличка «Посторонним вход воспрещен».
— А там вы смотрели? — строго осведомился Риджер.
— Нет, сержант, еще нет.
— Так пойдите и посмотрите, — раздраженно бросил Риджер. Констебль в штатском, не изменившись в лице, развернулся и вышел вон.
Тут вдруг в кармане плаща Риджера запищал радиотелефон, и он, достав его, выдвинул антенну. Металлический голос, доносившийся из него, отчетливо прозвучал в тишине подвала. Произнес он следующее: «В ответ на ваш запрос, сделанный в 10.14, сообщаем, что такого номера телефона не существует и никогда не существовало. Более того, и продиктованный вами адрес тоже не существует. Такой улицы просто нет. Ответ на запрос отправлен в 10.48. Прошу подтвердить прием. Конец связи».
— Принято, — мрачно буркнул в трубку Риджер, затем убрал антенну и спросил: — Полагаю, вы слышали?
— Да.
— Вот дерьмо! — выразительно заметил он.
— Полностью с вами согласен, — с сочувствием произнес я, за что был вознагражден рассеянным взглядом. Я протянул ему список того, что, по всей видимости, являлось уже не просто арифметическим перечислением урона, нанесенного неким абстрактным взломщиком, но свидетельством тщательно спланированной и организованной операции. Впрочем, то были его проблемы, не мои.
— Если понадоблюсь, всегда к вашим услугам, — сказал я. — Найдете меня в лавке. Буду рад помочь.
— Очень хорошо, сэр, — рассеянно произнес он, затем, словно очнувшись, добавил: — Спасибо. Если что, я вас найду.
Я кивнул и через дверь вышел обратно в холл, мельком взглянув на неприметную дверцу с табличкой «Посторонним вход воспрещен» — цвет ее по-хамелеонски сливался со стенами. И пока я стоял и размышлял о том, что управляющий, должно быть, просто не в силах вынести претензий объятых горем завсегдатаев, а потому предпочел укрыться здесь, как вдруг дверь отворилась и в образовавшуюся щель, пятясь, вылетел помощник помощника управляющего, не отрывая глаз от некоего зрелища, которое осталось недоступным моему взору, поскольку он тут же эту самую дверь захлопнул.
Растерянный и слабовольный вчера, сейчас он пребывал в состоянии полного раздрызга, хватал губами воздух и, похоже, собирался хлопнуться в обморок. Я метнулся к нему через холл, устланный ковром, и успел подхватить прежде, чем он осел на пол.
— Что такое? — спросил я.
Он тихонько застонал, глаза его закатились, и всей тяжестью обвис у меня на руках. Я позволил ему опуститься на ковер, где он и распростерся, совершенно неподвижный. Склонившись, я секунду или две пытался ослабить ему узел галстука. Затем, поднявшись и чувствуя, как стучит сердце и участилось дыхание, отворил дверь в кабинет управляющего и вошел.
