Каждый сентябрь он в запарке и спешке звонил мне и говорил примерно следующее:
— Тони? Через три недели в воскресенье, лады?
Ну как обычно, под тентом. Бокалы прихватишь? Ну и, конечно, как всегда, или по оптовой, или с возмещением, идет?
— Идет, — отвечал я, и он вешал трубку прежде, чем мне удавалось сделать еще один вдох. А позднее в лавку приходила его жена Флора и с улыбкой уточняла детали.
И вот в воскресенье, в десять утра, я приехал к нему и запарковал свой фургон как можно ближе к большому, некогда белому шатру, что был натянут на заднем дворе. Он выбежал из дома в ту же секунду — словно специально следил из окна, что, возможно, и делал, — и устремился ко мне. Джек Готорн, мужчина под шестьдесят, низенький, плотный, умный.
— Прекрасно, Тони, — он легонько похлопал меня по плечу, обычный для него способ приветствия. Он избегал пожимать людям руки. Сперва я думал, потому, что боится подхватить заразу, но затем одна ядовитая дамочка, заядлая посетительница скачек, просветила меня на сей счет. Оказывается, рукопожатие его напоминало прикосновение размороженной медузы, и ему просто не хотелось видеть, как люди затем брезгливо вытирают ладони об одежду.
— И денек выдался славный, — заметил я. Он мельком взглянул на ясное голубое небо.
— Нет. Нужен дождик. Земля твердая как камень, — скаковых тренеров, как и фермеров, никогда не устраивает погода. — А безалкогольного чего-нибудь привез? Будет шейх со своей свитой трезвенников. Совсем забыл предупредить.
Я кивнул.
— Шампанское, безалкогольные напитки и ящик кое с чем покрепче.
— Хорошо. Просто прекрасно. Целиком на тебя полагаюсь. Официантки будут в одиннадцать, гости — к двенадцати. Ну и ты, разумеется, остаешься, да? В качестве моего гостя. Это само собой.
— Твой секретарь прислал мне приглашение.
— Неужели? Бог мой, как предусмотрительно с его стороны! Ну ладно, если что понадобится, дай мне знать.
Я кивнул, и он быстро удалился. Все в своей жизни он делал быстро, галопом. Несмотря на усилия своего секретаря, апатичного с виду мужчины с надменным профилем и фантастической работоспособностью, Джек никогда не успевал сделать все, что намеревался. Как-то Флора, его жена, на удивление спокойная и безмятежная женщина, сказала мне: «Это Джим (секретарь) записывает лошадей на скачки. Джимми рассылает счета, Джимми ведет абсолютно всю бумажную работу, а Джеку только и остается, что наклеить на конверт марку. Это просто его манера, вся эта суета. Просто привычка такая…» Впрочем, говорила она добродушно и даже с нежностью. Именно так относились к Джеку Готорну и все остальные. Или почти все. И, возможно, бешеная эта энергия неким непостижимым образом передавалась его лошадям, и потому они так часто выигрывали.
