Глаза по-прежнему открыты, рука, согнутая в локте, прикрывает голову. И заговорила она всего дважды. Сперва спросила:
— Где я?..
А чуть позже:
— Не понимаю…
— Все в порядке, — сказал я.
— О… Правда?.. Хорошо.
Вернулись мои помощники. Принесли козлы, плед и полотенце.
— Я думал, мы забинтуем ей ногу вот этим, — сказал первый мужчина. — Но, смотрю, вы все уже сделали.
Однако мы обвязали ей ногу еще и полотенцем — для лучшей защиты, а потом укутали девушку в плед и поставили сверху козлы. И двинулись дальше, но не нашли больше никого, кому могла понадобиться помощь. Нашли одну из официанток, мертвую, она упала на поднос с канапками, гладкое юное личико было мертвенно белым; затем увидели неподвижные ноги еще одного араба. А под фургоном виднелись какие-то жуткие окровавленные останки, добраться до которых мы бы все равно не смогли, даже если б захотели.
И вот, не сговариваясь, все мы четверо повернули назад и, выйдя из-под тента и вдохнув божественно свежий воздух, услышали вой сирен — целая кавалькада спасательных машин спускалась по склону холма.
Я двинулся к тому месту, где на раскладном кухонном стуле сидела Флора — кто-то догадался принести этот стул из дома. Возле толпилась кучка женщин, старавшихся успокоить ее. Подойдя ближе, я заметил, что темные ее глаза как-то странно блестят и устремлены в никуда. И еще она вся дрожала.
— Джек в порядке, — сказал я. — Просто его сшибло с ног стойкой. Возможно, одна нога сломана. Но в целом ничего.
Она ответила мне отсутствующим взором. Я снял пиджак и накинул ей на плечи.
— Флора… Джек жив.
— А все люди… все наши гости… — голос слабенький, еле слышный. — Вы уверены… что Джек?..
Ну чем я мог ее утешить? Ответил «да», обнял, прижал к себе и начал покачивать, словно грудного ребенка, а она опустила мне голову на плечо и молчала. Видимо, плакать просто не было сил.
Все происходящее после этого я воспринимал словно в тумане, время летело с невероятной быстротой, но порой казалось, оно стоит на месте.
Полиция привезла массу разного оборудования, и через некоторое время пространство возле фургона было расчищено и вокруг него возвели некое подобие стенки в человеческий рост из специальных складных ширм, скрывающих место происшествия от посторонних глаз.
Джек в полном сознании лежал на носилках. Ему сделали укол с обезболивающим, и он, слабо сопротивляясь, твердил, что ни в какую больницу не поедет, что не может оставить своих гостей, не может оставить своих лошадей, свою жену, наконец. Все еще возражающего, его подняли и погрузили в ту же санитарную машину, где уже лежал так и не пришедший в сознание Джимми. Машина медленно отъехала.
