Следующая дверь вела в ванную. Там было чисто, тепло и все отделано белой плиткой. Моя сине-белая зубная щетка стояла в стеклянном стакане рядом с черной. Моя зубная паста в тюбике с отвинченным колпачком рядом с ее пастой в закрытом тюбике. Мой дезодорант, увлажняющий крем и косметика. На радиаторе подле ее цветного мое зеленое полотенце. Я вымыла руки и вытерла своим полотенцем. И, глядя в зеркало на свое непривычное лицо, почти ожидала увидеть за плечом ее — Джозефину Хупер. Джо.
Войдя в третью комнату, я моментально поняла, что она моя. Не потому, что здесь присутствовали какие-то знакомые вещи. Просто было ощущение, что я вернулась домой. Может быть, дело было в едва уловимом запахе или узнаваемом беспорядке. Туфли на полу. Под сдвигающейся рамой окна мой открытый и все еще не распакованный чемодан с рубашками, платьями и бельем. Темно-красное платье на спинке стула. В углу кучка вещей в стирку. На прикроватной тумбочке горстка украшений. На спинке кровати длинная рубашка для регби, которая заменяла мне ночную. Я потянула дверцу шкафа — там были два моих выходных костюма, зимние платья и юбки. И еще — синее пальто, которое упоминала Робин, и платье из мятого бархата. Я наклонилась вперед и втянула носом воздух из мягких складок. И при этом задумалась, будет ли у меня случай его надеть.
Я села на кровать и несколько минут не шевелилась, оглядываясь вокруг. В голове слегка звенело. Затем сбросила туфли, легла, закрыла глаза и стала слушать гудение системы центрального отопления. Здесь было очень спокойно. Только иногда доносилось шарканье ног из квартиры внизу и шум проезжающей неподалеку машины. Я потянула к себе рубашку-регби и подсунула под голову. Где-то хлопнула дверца машины, послышался смех.
Должно быть, я задремала, потому что, когда внезапно проснулась, на улице шел дождь. От уличных фонарей на мостовой отливали оранжевые блики. Мне стало зябко. Я взяла платье-джерси и обнаружила под ним свою сумку. Она самая — туго набитая и застегнутая. Я с трудом раскрыла молнию. Сверху лежал мой бумажник. Я заглянула внутрь и увидела четыре хрустящие двадцатифунтовые банкноты и изрядно мелочи. Тут же были мои кредитные карточки, водительское удостоверение, блок марок, написанный на клочке бумаги мой номер национальной системы страхования и несколько визитных карточек. Как будто ничего не пропало.
Крепко держа в руке свою сумку, я вернулась в кухню-гостиную. Тщательно задернула шторы, включила общий свет и лампу над плитой. Мне было приятно, по-домашнему. Я попала куда надо. Заглянула в холодильник. В нем оказалось полно еды: незамороженные спагетти, упаковка салата, огурец, зеленый лук, молоко, сыр: пармезан, чеддер — и брынза, баночки йогурта, полбатона обдирного хлеба, остатки белого вина. Ни рыбы, ни мяса. Может быть, Джо была вегетарианкой? Многие продукты были просрочены. Молоко, судя по запаху, прокисло, хлеб зачерствел, салат в упаковке скукожился и увял. Но вино можно выпить, подумала я.
