— О чем вы думали перед тем, как решили сбить его с ног?
— Я просто сбила его. Не задумываясь.
— И вам не было страшно?
— Нет. Испугаться я не успела.
Журналист торопливо выводил в блокноте закорючки. Мне все казалось, что он ждет от меня гораздо более глубоких и остроумных ответов.
— Откуда вы родом? Аратюнян — странная фамилия для блондинки.
— Из деревни под Шеффилдом.
— Значит, в Лондоне вы недавно. — Дожидаться подтверждения он не стал. — И вы работаете с дошкольниками?
— Точнее, с учащимися нулевого класса.
— Сколько вам лет?
— Двадцать три.
— Хм-м... — Он обвел меня задумчивым взглядом, словно оценивал ничем не примечательную свиноматку на сельскохозяйственном аукционе. — Сколько вы весите?
— Что?.. Примерно семь с половиной стоунов[1].
— Семь стоунов? — Он ухмыльнулся. — Невероятно. А преступник был здоровый малый. — Он пососал ручку. — Вы согласны, что общество изменилось бы к лучшему, если бы в нем было больше таких людей, как вы?
— Не знаю... — растерянно промямлила я, подыскивая уместный ответ. — А если бы у меня под рукой не оказалось арбуза? Или если бы я промахнулась?
Зоя Аратюнян, выступающая от имени бессловесной молодежи. Боб нахмурился, даже не пытаясь записать мой ответ.
— Как вы себя чувствуете в роли героини?
До этого момента все шло неплохо, но теперь я ощутила легкое раздражение. Конечно, облечь его в хоть сколько-нибудь разумные слова я не смогла.
— Так вышло, — пожала плечами я. — Героиней я себя не считаю. Вы, случайно, не знаете, что с той женщиной?
— Все в порядке, если не считать пары сломанных ребер и зубов.
— Надо снять ее с арбузом, — вмешался мальчишка-фотограф.
Боб кивнул:
— Да, так будет лучше.
Он снял арбуз с полки, пошатнувшись от тяжести.
— Увесистый, — заметил он, кладя арбуз мне на колени. — Неудивительно, что вы сбили его с ног. Смотрите на меня, подбородок выше. Улыбочку, дорогая! Ну, еще разок. Отлично.
Я улыбалась до тех пор, пока улыбка не стала заученной. В класс заглядывала усмехающаяся Луиза. Меня так и подмывало расхохотаться.
Потом фотографу вздумалось снять меня с арбузом и детьми. Я попыталась притвориться чопорной викторианской классной дамой, но выяснилось, что Полин уже дала согласие на такой снимок. Арбуз фотограф предложил разрезать. Он оказался сочным, с густо-розовой мякотью, чуть более светлой у корки, с лакированными черными семечками и травянистым свежим ароматом. Я разрезала его на тридцать две дольки: по одной каждому из детей и одну для меня. Они обступили меня на расплавленной от жары бетонной игровой площадке, держа свои ломти арбуза и улыбаясь в объектив.
