— И все же мы должны прийти к согласию.
— Я согласна с тем, что ты должен уехать и оставить все как есть.
— Ты не хочешь выходить замуж? Желаешь остаться старой девой?
Шинид давно все для себя решила.
— Лучше остаться старой девой, чем согласиться на брак, который означает лишь росчерк пера на чьем-то договоре.
— Наш брак будет гораздо больше, чем просто росчерк пера. — Голос его стал хриплым. — И ты уже это поняла, как мне кажется.
Воистину так. И то, что она это поняла, не слишком ей нравилось. То влечение, что она испытывала к нему, было сродни инстинкту. Она пыталась соразмерить его с теми чувствами, что она питала к нему ребенком, но не могла. Влечение было совсем иного свойства, чем детское обожание. Ее тянуло к нему неодолимо. Отчаянно. Но Шинид знала, куда может привести ее инстинкт.
Она медленно повернула голову и посмотрела на него, и Коннал видел, как она скользнула взглядом по его плечам, как задержалась глазами на его руках. Он гадал, что же происходит в этот момент в ее голове. Внезапно она встала, Щелкнула пальцами, загасив огонь, и пошла наверх.
Коннал вскочил на ноги, глядя ей вслед, бархатная накидка развевалась у нее за спиной. Он не знал, что лучше: пуститься за ней в погоню или отступить? Он шагнул следом и схватил ее за руку. Она вздрогнула.
— Шинид, послушай!
— Отстань от меня! — разозлилась она, и Коннал отпустил ее руку. Шинид побежала в свою комнату.
— Постой! — крикнул он, но она уже исчезла за поворотом лестницы, а факелы в железных скобах на стенах грозно блеснули, лизнув пламенем камни.
Шинид влетела в комнату и захлопнула за собой дверь. Коннал рывком открыл ее и остановился на пороге. Она обернулась. Глаза ее были широко распахнуты.
«От страха», — мелькнуло у него в голове.
— Шинид!
Она тряхнула головой, разметав по плечам огненную гриву волос. Она была как безумная. «Господи, что с ней?» — удивился он. Она с трудом глотала воздух.
— Позволь мне помочь тебе…
Она отвернулась, покачала головой и выставила руку ладонью кверху. Он ждал, сжав кулаки, глядя, как она тяжело дышит.
И вдруг она посмотрела на него с обычной безмятежностью — страха как не бывало.
— Прости, Коннал. Я, кажется, тебя напугала. Он нахмурился.
— Скажи мне, что тебя так мучит?
— Не важно, — отмахнулась она и, подойдя к окну, распахнула его настежь. Холодный ветер с пустоши ворвался в башню, играя балдахином, поднимая гобелены, согревавшие каменные стены.
— Ради Бога, закрой окно. Шинид вздохнула.
