Шинид посмотрела на Коннала, и взгляды их встретились. Коннал ясно дал ей понять, что ни в ком и ни в чем не нуждается. Для него в жизни осталась лишь одна значимая вещь — присяга на верность Ричарду. Шинид перевела взгляд на Наджара.
— Говоришь, ты его защищаешь? Хорошо. Тогда я спокойна. Ты ведь должен будешь доставить его Ричарду в целости и сохранности, а иначе эти клятвы и договоры — пустые слова. Верно?
Наджар усмехнулся и стал похож на демона. Шинид ответила ему дружелюбной улыбкой и, окинув взглядом столы, ломящиеся от яств, посмотрела на Коннала. Тот рассматривал ее с нескрываемым любопытством, как будто увидел в ней нечто такое, о чем раньше не догадывался.
— Ты что-то хочешь сказать мне, Пендрагон?
Коннал отметил про себя, что она предпочитает не называть его по имени.
— Да. — Когда они смогут уединиться, он спросит ее о несостоявшейся помолвке и о причинах, по которым она сорвалась. — С тобой, — Коннал подался вперед, заслонив ее широкими плечами от гостей, — мне всегда есть о чем поговорить.
Наджар тактично отошел в сторону.
— Если ты опять собираешься говорить о клятвах на верность Ричарду и прочей ерунде, то избавь меня от этого хотя бы до завтрашнего утра. — При этом Шинид продолжала лучезарно улыбаться. Синие глаза ее были сама невинность.
Она всегда готова дать ему отповедь. За словом в карман никогда не полезет.
— Хочешь вытолкать меня отсюда взашей, да?
Шинид спокойно встретила его взгляд.
— Едва ли мне это удастся. Да и кому-нибудь другому тоже.
— А как же твоя магия? — насмешливо спросил он. Шинид покачала головой:
— Долго же ты пропадал, если забыл наши законы.
— Нет, помню. Но как-то раз тебя и законы не остановили.
— Ты намекаешь на детскую шалость, совершенную много лет назад?
— Да нет, я уже давно простил тебе попытку превратить меня… в козла.
Она заметила, что он слегка покраснел, и ей это не понравилось.
— Я была не права и знаю, что тебе было неприятно. В тот день моя мать лишила меня возможности колдовать.
Коннал недоуменно вскинул брови. Шинид прикоснулась к серебряной цепи, что носила на запястье.
— Только пять лет назад мне был возвращен мой дар.
Он продолжал смотреть на нее.
— А потом, когда ты продолжала меня преследовать?
Шинид почувствовала себя униженной. То унижение, какое казалось давно изжитым.
— Вспомни, — низким от волнения голосом проговорила она, — я хоть раз попробовала тебя заколдовать, когда ты кричал на меня при всех? Когда ты вытолкал меня из конюшни и назвал испорченной девчонкой, когда ты сказал, что я ничего для тебя не значу и не буду значить, — разве я навела на тебя порчу? Наслала беду?
