Сенатор невольно вздрогнул. Оба всадника проехали несколько минут молча. От испанца не ускользнуло смущение сенатора, тем не менее он продолжал:
— Но до тех пор, пока я вам все открою, решитесь ли вы следовать моим советам, согласитесь ли поправить ваше состояние выгодной женитьбой, которую я берусь устроить?
— Конечно, согласен! — отвечал мексиканец. — Хотя я не могу понять, какая вам от этого польза?
— Это мое дело и в то же время пока мой секрет. Я не из тех людей, которые продают шкуру еще не убитого медведя. Тогда только, когда я буду в состоянии сказать вам: «Дон Висенто Трогадурос-и-Деспильфаро, предоставляю вам приданое в сто тысяч пиастров», я продиктую вам свои условия, и вы подпишетесь!
— Я не говорю «нет»! — воскликнул сенатор. — Но, признаюсь, напрасно мысленно ищу такую наследницу, какую вы надеетесь найти для меня.
— Вы знакомы с дочерью владельца гасиенды Дель-Венадо?
— О! — воскликнул сенатор. — За этой невестой, говорят, целый миллион приданого, но было бы безумием рассчитывать на нее…
— Э! — возразил дон Эстебан. — Если эту крепость хорошенько осадить, то она сдастся, как и всякая другая!
— Говорят, дочь дона Августина хороша собой?
— Очаровательна!
— Вы знаете ее?
Сенатор взглянул на испанца удивленными глазами.
— Может, именно гасиенда Дель-Венадо и служила целью ваших периодических и таинственных путешествий, о которых столько говорят в Ариспе?
— Совершенно верно!
— А, теперь я понимаю! — лукаво усмехнулся сенатор. — Красота дочери влекла вас к ее отцу!
— На этот раз ошибаетесь; отец является для меня всего лишь денежным мешком, из которого я пополняю свои запасы, когда истощаются мои квадрупли.
— И теперь, вероятно, тот же мотив заставил нас отклониться от прямого пути в Тубак?
— Отчасти, но у меня имеется еще другая цель, о которой вы узнаете чуть позже.
— Вы с ног до головы представляете для меня тайну, но я слепо вверяюсь вашей звезде.
— И мудро поступаете; вероятно, лишь от вас самого зависит, засияет ли вновь ваша временно померкшая звезда!
Солнце заходило; путешественникам оставалось проехать всего две мили до Позо, когда они прошли пустынные равнины.
Среди сменивших известняк песков им стали попадаться каменные деревья; начинало понемногу темнеть, и предметы различались с трудом.
Неожиданно лошадь дона Эстебана остановилась, насторожив уши, будто испугалась чего-то. Лошадь сенатора последовала ее примеру; но ни испанец, ни сенатор ничего не видели.
— Должно быть, труп какого-нибудь мула! — предположил мексиканец.
