Впрочем, Рэчел тут же пришло в голову, что на самом деле она давно распростилась с этой мечтой. Возможно, это произошло потому, что ей слишком долго пришлось бороться за выживание, — в таких условиях людям бывает не до того, чтобы мечтать. Она очень долго не позволяла себе никаких излишеств — ничего, кроме удовлетворения самых насущных нужд и потребностей. Так стоило ли теперь отказываться от того, что могло доставить ей удовольствие?
Гейб отодвинулся на несколько дюймов, и его ладони накрыли груди Рэчел. Почувствовав тепло его рук, она разом отбросила сомнения. Большими пальцами Гейб стал осторожно поглаживать ее соски.
— Знаешь, — прошептал он ей на ухо, — как только я вошел в дом и увидел тебя в этом твоем мокром розовом платье, мне ужасно захотелось дотронуться до тебя.
Он осторожно провел по соскам ногтями, и из груди Рэчел вырвался тихий стон наслаждения. Гейб принялся повторять свое движение снова и снова, и вскоре Рэчел ощутила, как по всему ее телу прокатилась горячая волна желания.
Она осторожно дотронулась рукой до его джинсов и сразу же почувствовала всю силу его желания. Тогда она стала ласкать его все смелее и смелее.
Дыхание Гейба стало громким и хриплым, но Рэчел уже не могла остановиться. Пальцы ее охватили язычок его молнии. Он отшатнулся, словно это движение причинило ему боль. Грудь его так высоко вздымалась, что казалось, будто он вот-вот задохнется.
— Пожалуй, нам не стоит торопиться, — с трудом выговорил он.
Всего несколько секунд назад Рэчел буквально теряла голову от желания, но теперь ее словно окатило ледяной водой. Она услышала в голосе Гейба нотки сдержанности и благоразумия, так хорошо знакомые ей еще со времен замужества.
— Я не хочу тебя торопить. Не хочу, чтобы ты делала что-то, к чему еще не готова, — пояснил Гейб.
Слова его, полные трезвости и холодной рассудочности, глубоко оскорбили ее, — получалось, что Гейб считал ее неспособной принимать какие-либо самостоятельные решения, словно она была в его глазах не взрослой женщиной, а неким слабым, неполноценным существом.
«Вот так, — подумала Рэчел, — я открыла ему душу, а он ничегошеньки не понял».
— Тебе все это, должно быть, непривычно, — пробормотал Гейб и, отодвинувшись от нее еще дальше, рассеянно провел ладонью по груди, словно разглаживая футболку. — Пошли в дом.
Рэчел одновременно хотелось ударить Гейба по лицу, накричать на него и разрыдаться. С какой стати она решила, что он способен ее понять?
