В глубокой дали раскрылась она, ровная, пустая, котловиной среди гор, смутно видных в солнечном тумане. Против левого окна, над скатами, сияла все та же голая громада в белых лентах. На скатах возле нас лежал тающий снег. А дорога все падала, и все ближе становилась огромная изумрудная долина в фиолетовых пятнах пашен. И еще огромнее был далекий вал гор за нею. Вот сосед трогает меня сизой рукой за рукав и, блеснув зубами, говорит:
- Джебель Шейх!
И, взглянув, я вдруг вижу за долиной, в солнечном тумане, величаво выделяющуюся из-за валов Антиливана куполообразную гору. Она вся в полосах снега, идущих сверху вниз, - как талес.
Гермон, Великий Шейх! Над ним, почти на нем - купы светлых легких облаков...
На Мерейате стало совсем тепло. Летний ветер,' белые акации в цвету... Но по горе налево все еще был снег - на изумительно-ярком поле неба. За Мерейатом, после очень крутого спуска, открылась Штора, большая и дикая на вид арабская деревня с плоскими глиняными кровлями. За Шторой, после полудня, мы были уже в долине.
Пошли сады, в них - тополя, шелковицы. Сквозь сады мелькали синие и красные одежды сирийцев, пахавших на волах ржавую глину в виноградниках... Близился Райяк, где нужно было покинуть дамасский путь и свернуть на север.
Близились места Эдема, Баальбек.
II
Край баснословных племен, родина Адама, святилище Солнца!
Эта низменность, - в ней около полутораста верст, - с незапамятных времен называется Бека, то есть страна, долина. Баальбек есть таким образом "долина Ваала-Солнца". Слово Сирия - санскритское - значит опять-таки - солнце. Но мало того: эта долина, средоточие солнечных служении, связана еще с именем Рая, близость которого к Баальбеку была неоспорима в древности.
Я глядел в окна вагона. Прохладный, сероватый день. Дорога от Райяка ровно и почти незаметно для глаз идет на подъем, все к северу.
Кругом - слегка волнистая пустыня, тощие посевы, сквозит красноватая почва, - именно та, из которой и был создан Адам! - и кое-где - дико цветущие кустарники. В открытое окно слева дует свежий степной ветер, за долиной видны холмы предгорий и без конца тянется горбатый вал Ливана диких тонов, весь в продольных белых лентах. И такая же гряда идет и справа - Антиливан. Я глядел - и вдруг опять вспомнил талес, плат, который накидывают на голову во время молитвы евреи, - подобие древнейшей кочевой одежды.
Вот откуда все эти пегие хламиды, раскиданные по Востоку, и даже полосатая чересполосица мраморов в мечетях! Все отсюда, из исполинского развала этих ни на что не похожих гор.
