– Успокойся, – посоветовал Джон-Том. – Мы переживали и не такое.
– Тебе легко говорить, – простонал Сорбл. – Хозяин проводит в воде много времени, как и твой усатый друг, а я привык летать, а не плавать.
– Думаешь, ты один оказался в столь незавидном положении? Я ведь тоже не большой любитель воды, не говоря уже о Дормас.
– Однако ты часто купаешься, – возразил Сорбл. – Среди моих сородичей есть такие, кто обожает воду – бакланы или там утки, – но сам я терпеть ее не могу. О, как мне плохо!
– Да заткнись ты, губошлеп пернатый! – рявкнул разозлившийся Мадж.
– По-твоему, я в восторге от плавников? Кстати сказать, измени океан свой цвет на бутылочный, ты бы, сдается мне, живо бросил пускать нюни, благо бутылка для тебя все равно что дом родной! Хватит ныть!
– Я вот-вот умру от страха, а он обзывается, – пожаловался несчастный Сорбл.
– Не нервничай, – проговорил Джон-Том, чрезвычайно заинтригованный новизной обстановки. – Пертурбация скоро кончится.
– Неужели? С чего ты взял? Или ты сейчас что-нибудь споешь и сыграешь нам на своем чудесном инструменте?
Джон-Том скосил глаза на дуару: та превратилась в темно-зеленый лист какой-то водоросли.
– А может, – продолжал Сорбл, – хозяин сделает что-нибудь эдакое?
Ведь у него в запасе столько всяких штучек! Но ты вспомни, что случилось с Оспенспри. А если снова произошло то же самое, только на иной манер? Тогда мы насегда останемся рыбами и будем жить в этой противной воде! – Он завершил очередной круг, покинул Клотагорба и ринулся к Маджу и Дормас. – Вы можете говорить что угодно, но плавать – вовсе не летать. Я…
Сорбл не докончил фразы. Джон-Тому почудилось, что в голове у него, где-то поблизости от глаз, раздался щелчок. Плавники исчезли заодно с океаном, и все вновь очутились в задней комнате обиталища Дормас.
Хозяйка стойла озадаченно воззрилась на юношу, затем перевела взгляд на Клотагорба. Мадж от неожиданности пошатнулся, но устоял на ногах.
Что касается Сорбла, ему решительно не везло. Вместо того чтобы спокойно держаться на одном месте, он сновал туда-сюда, а потому, когда пертурбация завершилась, не смог замедлить движения и врезался в стену, после чего рухнул на пол, зажмурился и обхватил голову крыльями. Как ни удивительно, он улыбался. Еще бы – у него снова появились крылья, а от ненавистной воды осталась лишь малая толика влаги в поилке Дормас.
– Я предупреждал вас, – произнес Клотагорб. – Пертурбации могут быть опасны сами по себе даже в том случае, если они кратковременны.
