— Как устроишься, приходи к летней кухне — мы там едим, чтобы в доме не пачкать, да и вкуснее на свежем воздухе.
— Ага, хорошо.
Алла смотрела ей вслед, и что-то ей не нравилось, она сама не понимала что.
Девушка была маленькой и щуплой, выглядела недокормленной и даже слегка рахитичной — во всяком случае, именно такое впечатление оставляли кривоватые тонкие ноги, узкая грудь, почти не заметная под джинсовой курточкой, сероватая, неважного качества, кожа и такие же сероватые, жидкие волосы. Вообще, она производила впечатление ребенка из среды крепко пьющих простолюдинов: печать пьянства многих поколений лежала на ней.
Алла живо представила себе ее родителей — малорослый хилый отец, и такая же щуплая и невысокая, рано состарившаяся мать, оба с такими же, как у дочери, серыми жидкими волосами, плохой кожей и зубами, с грубыми, слишком большими руками и ногами.
Не вязалась эта девчонки с образом Лидии Ивановны — красивой и образованной дамы. Алле было известно, что Лидия Ивановна была совсем молоденькой, когда вышла замуж за будущего генерала, а тогда — просто выпускника физтеха. Были они очень дружны, помогали друг другу, результатом чего стали ее кандидатская степень и его докторская… Нет, странно было, что у свекрови такая родственница!
Но думать на эту тему было некогда: нужно было принять душ, накормить всех завтраком, и Алла отбросила тревожные мысли прочь.
После завтрака она забралась с вязанием в самую гущу рододендронов, в восхитительную тень, где уже давно устроила себе лежбище для отдыха в одиночестве. Вязание очень помогало думать, а подумать было о чем.
Один из псов лежал рядом с нею в густой траве и, казалось, крепко спал.
Звали его Рексом. С первого же дня после приезда Аллы он взял над ней шефство: весь день ходил за ней бесшумной тенью, скалил зубы на всякого, подозревавшегося в нечестивых намерениях по ее поводу, ночью спал под дверью ее комнаты и будил утром лучше всякого будильника — просто открывал дверь, нажав лапой на ручку, и тыкался носом в лицо спящей женщины.
Второй пес — Ральф — был помоложе и опекал детей. Целыми днями он носился с ними, участвовал во всех их затеях — даже забирался по лестнице в дом, который отец построил им на старой огромной груше и в котором дети проводили немало времени. Спал он, беря пример со старшего товарища, под дверью детской.
Но не успела Алла связать и двух рядов, как пес заворчал и поднял голову. Послышались шаги, и к ней подошел Николай — приехавший лишь вчера вечером долгожданный заместитель адъютанта Никиты.
