— Ну да. Я схожу за покупками. Мы откроем окно, потому что стоит теплая погода, и спокойно поужинаем здесь втроем, чтобы мы со щенком немного свыклись с вашей новой жизнью.
Он, конечно, шутил, но вид у него был крайне решительный. Я попыталась возразить.
— Надо бы позвонить, — сказала я. — То, что я собираюсь сделать, очень невоспитанно с моей стороны.
Но, говоря это, я хорошо понимала, что не представляю себе иного вечера, чем тот, который он мне описал. Наверное, у меня был очень сконфуженный вид, потому что он расхохотался и встал:
— Да, позвоните. А я пойду куплю собачьих консервов на троих.
Он ушел. Мгновение я сидела, как оглушенная. Потом ко мне подбежал пес и забрался на колени. Он хватал ртом мои волосы, а я разглядывала его минут десять объясняла ему, какой он хороший, красивый, умный, как и полагается плохому воспитателю, который портит детей. Нужно было позвонить, пока не вернулся Луи. В трубке послышался сухой голос Юлиуса, и впервые вызвал во мне не умиротворение, а замешательство.
— Юлиус, я страшно огорчена, но не смогу быть сегодня вечером.
— Вы больны?
— Нет, — ответила я, — у меня собака.
Секунду длилось молчание.
— Собака? Кто дал вам собаку?
Я изумилась. В конце концов, я прекрасно могла ее купить или найти. Он, по-видимому, считает меня лишенной всякой инициативы, но в данном конкретном случае он не ошибся.
— Это брат Дидье, Луи Дале, — говорю я, — принес мне собаку в редакцию.
— Луи Дале? — переспрашивает Юлиус. — Ветеринар? Вы с ним знакомы?
— Немного, — говорю я неопределенно. — Во всяком случае, у меня теперь есть собака, и я не могу ее оставить вечером: они будут выть… Она будет выть, — поправляюсь я.
— Это, наконец, смешно, — говорит Юлиус. — Хотите, я пришлю м-ль Баро, и она им займется?
— Ваша секретарша не сможет уследить за моей собакой. И потом собака должна ко мне привыкнуть.
— Послушайте, — заявляет Юлиус, — все это мне как-то неясно. Я заеду к вам через час.
— Ах, нет, — отвечаю я, — нет…
Я отчаянно искала лазейку. Ничто не смогло бы сильнее испортить этот вечер, чем приход непреклонного, энергичного Юлиуса. Собака окажется в отделении для щенков в Нейи, я в кино с Юлиусом; а Луи вернется в деревню, и я никогда больше не увижу его. Я поняла, что эта мысль для меня невыносима.
— Нет, — сказала я, — я, должна вывести ее на прогулку, купить ему кое-что. Я собираюсь уходить.
Последовало молчание.
— А что это за собака? — продолжал Юлиус.
— Не знаю. Она желтая и черная. Ее порода неясна.
