Мороки — порождение безумия. Я не мог даже предположить, что они будут делать, как не мог предсказать и свое поведение. Я боялся нападения. Быстрого, неожиданного нападения.
— Полагаю, вы удивлены, зачем я позвал вас сюда, — заговорил я.
Они не реагировали.
На сосне заухала сова, я решил, что это знак — пора вылезать из трясины. Приятно чувствовать твердую почву под ногами. Шаг, еще шаг. Все спокойно. Я старался двигаться медленно и держать руки на виду: мне не хотелось, чтобы мои действия были восприняты превратно.
Третий шаг… Тут я заметил ее.
Она прошла сквозь молчаливые ряды: вся в черном, миндалевидные глаза, длинные черные волосы туго завязаны в хвост на затылке. Она была человеком, сильная, чем-то знакомая. К тому же очень симпатичная.
— Удачная встреча, — улыбнулась она мне. — Мы давно тебя ищем.
— Я здесь.
— Ты ранен?
Я нахмурился.
— А что, должен был?
Улыбка увяла. В глазах смятение.
— Вовсе нет, — ответила она.
Я никак не мог вспомнить ее имя. Тогда я попробовал отгадать.
— Симона.
Ответ был написан на ее лице: я не угадал. Но все равно она похожа на Симону. Я почти угадал.
— Я не… — начала она, но я тотчас перебил ее.
— Жасмин. — Я уловил ее аромат.
— Да.
Нас разделяло не больше пяти шагов. Я подошел ближе.
Я увидел в ее глазах свое отражение.
— Не двигайся! — крикнул я.
Она остановилась, вероятно, она подумала, что я не в себе. Мне было все равно. Я разглядывал свое отражение в ее глазах. Я увидел молодого человека, худого и крепкого, волосы цвета мандарина коротко пострижены, а настороженные глаза настолько темны, что можно назвать их черными.
— Скажи, кто я?
— Хэллоуин, — ответила она.
Мне очень не хотелось это слышать, но, когда она уже произнесла мое имя, я почувствовал некоторое облегчение. Значит, тот дом все-таки мой и я — Хэллоуин. Черт, подумал я. Хотя могло быть и хуже.
— Кто это?
— Ты — мой лорд Хэллоуин, принц болот, король Кадата, верховный соверен оранжевого и черного.
Я чуть не расхохотался: подумать только, всего минуту назад я весь дрожал от страха. Звучит неплохо. Видно, принадлежу я не к низшему сословию, это тебе не какая-нибудь пара жалких титулов. Мне пришло в голову, что титулы эти — шутка и я просто не могу ее вспомнить. Не думаю, что кто-то может воспринимать все это всерьез. Чуть позже мне показалось, что я помнил: за ними стоит вполне разумное объяснение. В моих предках текла голубая кровь, и я был частью особенной семьи.
В голове у меня возник образ: школьники, сидя за партами, поют: «Я особенный! Жизнь моя имеет смысл!»
