Жиль встал на ноги – внизу виднелась река, она изгибалась по плоской равнине и терялась в полях утреннего тумана. Там внизу выделялись неровные прямоугольники засеянных полей. На мгновение – только на один миг – Жиль вдруг до боли захотел оказаться где-нибудь в своей далекой провинции, бездумно шагать за плугом, как это было когда-то в далеком прошлом.
В очень далеком прошлом.
Омир Келсумба, громадный и темнокожий, стоял в нескольких шагах поодаль, готовясь облегчиться на склоне холма. Рабы не успели выкопать отхожее место для этого лагеря, так как большинство из них накануне после полудня по разным причинам были отозваны на другие работы. Омир через плечо ответил, наконец, на слова Жиля: – Вечером нам понадобится еще меньше места, ну так что из того? Скоро все будем жить в зале Торуна, а уж там хватит места для любого.
– Правильно сказал, – прокомментировал Фарли из Эйкоска, вставая и потягиваясь. Затем он наклонился и, проворно работая веснушчатыми руками, принялся скатывать спальный плащ. Как и его оружие, плащ был дорогим на вид.
К этому времени все воины встали – почесывались, потягивались, сплевывали, сворачивали спальные плащи, готовясь к переносу лагеря. Фарли из Эйкоска отошел, чтобы оказать ранее отсроченное почтение перед алтарем Торуна, склонился на колени, бормоча молитвы и отвешивая поклоны почти у самой земли.
Вскоре к нему присоединился Келсумба, потом Чарльз Прямой и затем один за другим остальные, пока, наконец, все не совершили поклонение Торуну, хотя бы и чисто внешнее. Покрытое тайной лицо небольшого образа Торуна не высказало знаков благосклонности ни одному из них.
Ванн Кочевник в это утро был голоднее всех, ибо он первым удалился с места поклонения богу и направился к кухонному костру, где один единственный раб в сером готовил нечто, похожее на незамысловатый завтрак.
Когда Ванн ушел, Жиль тихо шепнул, обращаясь к Келсумбе: – Ну, что ты о нем скажешь? Уши ему понадобилось отрезать на трофеи! – В ответ Келсумба только проворчал что-то. Он принялся осматривать свой топор, проверяя, не проникла ли влага от ночного дождя сквозь тщательно обернутую и промасленную упаковку и нет ли на стальном лезвии следов ржавчины. За исключением этого топора, все остальные вещи у Келсумбы были старые и потрепанные.
Присев на корточки над своим топором и пристально его разглядывая, он заметил Жилю: – Ты, наверное, умный человек. Тогда, может быть, ты ответишь на мои вопросы. Допустим, я не побеждаю в этом турнире. Но и в таком случае, раз я уж прошел до этого круга, я должен сидеть высоко за столом Торуна. Ты как считаешь, будет ли он слушать мои слова? И если я умру сегодня или завтра, позовет ли он богиню исцеления и направит ли ее, чтобы она оказала милость мне?
