Вскоре они уже приближались к вершине. Склон горы стал более пологим. Дорога теперь петляла по лесу, похожему на парк. Многие деревья были фруктовыми. Почву под ними покрывали вьющиеся растения, пускающие листья, схожие с земной травой.
Затем деревья поредели и на самой вершине горы перед ними открылся город-крепость. Пока дорога вела их к белым, словно кость, стенам города, прямо к распахнутым воротам, Шенберг обернулся назад, в сторону корабля. В нем возникло легкое беспокойство, которое трудно было отбросить. Перед тем, как войти в город, он сумел увидеть только верхушку металлической сферы.
Поначалу, если не считать стен из белого камня, смотреть было не на что. Шенберг обратил внимание, что улицы, по которым они следовали, были узкими и оживленными. Рабы в сером и повозки, в которые были запряжены многорогие тягловые животные, уступали дорогу аристократам в белых одеяниях. То здесь, то там гости ловили на себе взгляды элегантных женщин из паланкинов или из-за зарешеченных окон. В основном, окна были небольшие. Двери заперты.
А стены неизменно белого цвета. Весь облик этого города носил на себе печать мертвенного однообразия. Встретившись с взглядом Андреаса, Шенберг спросил: – Можно ли здесь делать снимки?
– Безусловно. Позже вы должны заснять и меня. Это будет для меня большой ценностью.
Теперь по всему пути следования пришельцев встречалось больше облаченных в белое повелителей этой планеты. Они делали легкие почтительные поклоны, проявляя больше любопытства, чем до сих пор Шенберг замечал у жителей планеты. Афина улыбалась выглядывающим из окон или из-за углов зданий женщинам и детям в белых нарядах, делая приветственные взмахи рукой.
Мужчины и женщины в сером, в основном куда-то спешили и не обращали внимания на процессию. Шенберг отметил про себя, что детей в серых платьях не было заметно.
– Храм Торуна. – Андреас остановился и указал на высокие двойные двери из массивного решетчатого металла, преграждавшие доступ во двор, образованный с трех сторон строениями все того же белого царствующего цвета. Они были несколько выше, чем любое другое строение из встретившихся им до сих пор в городе.
– Там вечером мы будем праздновать.
Миновав ворота, Андреас на время попрощался с гостями, а сам направился к зданию, которое Шенберг посчитал собственно за храм. Он возвышался над другими постройками и был высотой двенадцать или пятнадцать метров с широкими белыми ступенями и неприступными дверями.
