Существует мнение, причем весьма справедливое, что русские цари и царицы в общем-то и не являлись по своему происхождению русскими. Конечно, за исключением первых Романовых, чьи жены были хотя и красавицами, но уроженками, как правило, незнатных дворянских семей. Такова была тогдашняя традиция. Что касается дальнейшего, то начиная с супруги Петра I Екатерины Алексеевны — литовской крестьянки Марты Скавронской, русская, а тем паче романовская порода династии стала давать сбой. А при появлении в семье Романовых Ангальт-Цербстской принцессы Софьи-Фредерики-Августы, ставшей в России Екатериной Алексеевной, супругой наследника престола Петра-Ульриха Голштейн-Готторпского и, кажется, родившей первенца, будущего императора Павла I, от своего возлюбленного, графа Салтыкова, русско-романовские корни династии окончательно затухли. Но даже если версия о происхождении Павла I ошибочна, это не меняет сути дела. Шлезвиг-Голштейн-Готторпы, а затем представительницы владетельных династий из Дании, Швеции, германских земель окончательно притушили этнические первоосновы династии Романовых. И все же, говоря о российских династиях, следует подчеркнуть, что это были по своему характеру, воспитанию, менталитету, традициям совершенно русские люди. И даже Екатерина Великая, прибывшая в Россию уже далеко не девочкой, с течением времени, не научившись до конца своих дней правильно говорить и писать по-русски, впитала все черты русской царицы, связанной многими нитями с российским обществом, оказалась под сильнейшим влиянием могучих натур своих фаворитов: Г. Орлова, Потемкина и других этих русских из русских представителей национального дворянства. Как это ни парадоксально, но именно Екатерина II стала наиболее яркой выразительницей российских национальных и государственных интересов в их тогдашнем понимании элитными слоями русского общества. Такими же российскими самодержцами, абсолютно русскими по своему характеру, склонностям, привычкам, были и другие российские монархи из династии Романовых в XIX-XX вв. И не случайно Александра I, бывшего лишь на весьма небольшую часть русским по крови, Наполеон назвал «истинным византийцем», то есть российским восприемником политических традиций Восточно-Римской империи, а Александр III и Николай II стали яркими выразителями не только русских патриотических, но и шовинистических тенденций.
В случае с династией Романовых, как, кстати, и первых Рюриковичей, можно с полным основанием сказать: определяет не рождение, а политика, социально-экономическая среда, окружение, традиции и обычаи, и в этом смысле все они — и «чисто русские», и «почти не русские» — были полнокровными выразителями интересов России и приобретали ее облик и характер.
