Но самый ослепительный свет дают ночесвечки. Это — крошечные, различимые глазом только в массе инфузории, окрашенные в нежно-розовый цвет. Тело их похоже на персик; оно почти шаровидно и только несколько вытянуто в длину. На одной стороне тела проходит бороздка, которая заканчивается щупальцеобразным отростком такой же длины, как и самое тело; этот отросток непрерывно качается, что, очевидно, способствует принятию пищи, так как под самым отростком находится крошечное отверстие — рот инфузории. Внутренность инфузории наполнена прозрачной жидкостью, пронизанной сетью мелкозернистой массы. Эта масса и служит источником излучаемого ночесвечками света, достигающего особой силы при каком-нибудь резком внешнем раздражении.
Ночесвечки поднимаются на поверхность воды в неисчислимом количестве и пронизывают воду своим искрящимся светом. Только под микроскопом можно заметить, что этот свет состоит из множества мелких искр, которые все вместе образуют какое-то световое туманное пятно или группу бесчисленных маленьких звезд, как они представляются астроному в телескоп.
Ничто не может сравниться с зрелищем океана, воды которого насыщены мириадами ночесвечек. Его поверхность сияет, как будто воды пронизаны бесконечным количеством серебристых нитей или же на дне протекают потоки расплавленного металла.
Бросьте тогда в воду какой-нибудь предмет. Падая, он будет излучать свет; пустите по этим водам корабль — вы увидите, как под кормой и у бортов он будет окружен искрами, а корма будет оставлять за собой длинную пылающую борозду.
Чем бурливее море, тем великолепнее зрелище морского свечения. Тогда сами воды кажутся светящимися; можно подумать, что перед вами не вода, а поля жидкого фосфора. Каждое столкновение волн между собой выбивает новый фонтан огней, которые взлетают, падают, сплетаются, свивая полосы серебра и золота. Если волны падают на берег или разбиваются о скалы, над ними как будто зажигается пожар или парит пылающее облако.
Таково было зрелище, приковавшее внимание потерпевших кораблекрушение смельчаков. Ван-Сталь сам был поражен им; сперва он не знал, чему приписать такую иллюминацию, и только потом, подплыв ближе, он понял, в чем дело.
Волны, обрушиваясь со всей своей силой на берег, метали в воздух искрящуюся пену, которую ветер крутил и разбрасывал во все стороны.
— Я никогда не видел такой сильной фосфоресценции… — промолвил пораженный Корнелиус.
— Это тьма и буря делают ее такой величественной, — пояснил капитан. — Во всяком случае, ночесвечкам мы обязаны, может быть, своим спасением: благодаря им мы вовремя заметили австралийское побережье. Лю-Ханг, приготовься к спуску паруса.
