Ну, и так далее. Я много говорил. И еще больше делал: ров рыл, землю носил, на стенах плотничал, учил, как правильно стрелять из камнемета - то есть как брать прицел и делать упреждение, ветер учитывать, дождь, боковое освещение... И проклинал тот час, когда они во славу Хрт сожгли все наши огнеметы. Да было бы у меня сейчас хотя бы десяток этих чудесных машин, уж бы тогда я бы Кнаса поучил!
Бы, бы! Кабы! Совсем я стал как женщина! И нервничал. Не верил никому.
Да как тут можно было верить? И кому?! Что ни прикажешь, ничего они не сделают. А сделают, так лучше бы не делали. И я кричал:
- Х-ха! Мне-то что! Сел на коня, меч в руки - и ушел, и все свое унес! А вы? Ведь ваше-то пожгут - добро, дома! Да и самих не пощадят. Живее, мухи сонные! Жи...
А! Махнешь рукой, уедешь. И сядешь в тереме, не ешь, не пьешь, а так смотришь в окно и ждешь прихода криворотых. И думаешь: а, может, прав Белун, и что должно случиться, то случается, Хрт хочет умереть - и он умрет, и с ним умрет и весь его народ. Народ как человек: приходит ему срок - и он ложится, умирает. Ну а другой народ, напротив, входит в силу и покидает колыбель, идет - и занимает дом того, кто уже лег. Вот и идут они, вот и ведет их Кнас. Вот и лежит Ярлград.
А стены ведь крепки! Припасов ведь достаточно! Да и дружина хоть куда - вот только что, этой зимой, я дважды приводил ее к победе. А нынче тьфу! Глаза бы не смотрели. И уши бы того не слышали!
Чего? Вот, например, они так говорят, что будто криворотые - это совсем не криворотые, а казнь, которую наслал на нас Подкидыш. И оттого, мол, криворотые так хороши в стрельбе, что их учил Подкидыш. И он же подучил их, криворотых, идти походом на Ярлград; он говорил: "Хочу вернуться в отчий дом, а тех, кто там сейчас сидит - под корень всех!"
И были и другие слухи, еще безумнее, не стану даже пересказывать.
Но слухи - это что! - когда уже сам Хрт не говорил, кричал: "Ярл Барраслав! Убей меня! Убей!" И этот крик был слышен даже в тереме, и этот крик не замолкал ни днем, ни ночью. Я спать не смог, ходил из угла в угол. Я гневался! Я знал - кругом все шепчутся: "Пять дней до смерти нам. Четыре. Три!" Ибо теперь уже все слышали, все ясно различали, чего же хочет Хрт.
А в первый раз он четко прокричал это тогда, когда мы собрались на капище, чтоб закалить мечи на криворотых, я думал выступать и встретить их на Засеках, и я в тот день был щедр как никогда - бросал в огонь все ценное, что только было в тереме - и восклицал:
