– Нельзя допустить, чтобы собака так глупо погибла, – решил он. Борис кивнул, и Антон, низко согнувшись в кустах, отправился в обход за своим воспитанником.
– Они сейчас в двадцати шагах от ружей, – нетерпеливо прошептал Зайчик. – Борька, давай помчимся, ей-богу, успеем схватить ружья. Ну, вот увидишь.
– Давайте! – подхватили Юрик и Шурик.
– Погодите. – Борис поморщился. – Холм идет вниз обнаженный, без растительности. Каждую секунду они могут обернуться, и тогда мы в лучшем случае отделаемся дракой.
– Что ж, – храбро сказал Ладья. – Зайчик научил меня кое-каким приемам!
Несмотря на трагизм положения, все прыснули.
Сзади послышался шорох, мы обернулись. В сопровождении весело скалящего зубы Шницеля к нам пробирались Антон и Потапыч.
– Они были в лагере, – громким шепотом сообщил Потапыч. – Сразу, как только вы ушли. Хотели с плиты жаркое взять, да Раков одному поварешкой заехал по лбу, схватил кастрюлю с кипятком и как заорет: «Всех ошпарю!» Из кухни как ветром сдуло!
Шницель залаял. Браконьеры обернулись и посмотрели на вершину холма, но, к счастью, ничего подозрительного не заметили. Раздосадованный Антон резко встряхнул пса, и Шницель, потрясенный таким обращением любимого хозяина, жалобно заскулил у его ног.
– Дело опасное, – констатировал Борис. – Товарищи, я никого не задерживаю. Все желающие могут идти в лагерь.
– Как вам не стыдно, – обиделся Прыг-скок.
– Прошу внимания, меня осенило, – важно изрек Антон, чмокнув в нос обиженного Шницеля. – Я не Наполеон, конечно, но мой план, безусловно, носит на себе следы гениальности. Мы со Шницелем появляемся открыто, со стороны кустов и привлекаем к себе внимание. К нам, конечно, подойдут– надеюсь, без серьезных последствий, – и силы врага тем самым будут раздроблены. А с противоположной стороны, откуда до ружей метров сорок, поползут по-пластунски, скажем, Зайчик, Борис, братья и Миша. Все остальные – резерв главного командования. Они ринутся с холма, чтобы довершить разгром противника. Пуля дура, штык молодец. Я кончил.
– В этом плане что-то есть, – задумчиво проговорил Борис. – Вы скромничаете, Антон, насчет Наполеона. Я, пожалуй, согласен.
– Это нечестно, – вдруг возразила Машенька. – Антона могут избить. С ним пойду я.
Машенька покраснела и резко отвернулась. Покраснел и Антон.
– О, это будет могучая поддержка, – съязвил Борис. – Никуда вы, Машенька, не пойдете! Еще этого не хватало!..
– Пока еще главный врач санатория я! – вспылила Машенька, впервые за все время напомнив нам о своем высоком положении.
