Не дав врагам сцепиться, мы поспешно развели их в разные стороны.
Зайчик шел рядом с Игорем Тарасовичем и помогал ему составлять археологическую карту острова.
Ученый наносил на план каждый подозрительный холмик, изучал обрывистые берега и тщательно осматривал валуны, которые во множестве были разбросаны в этих местах. Но единственная надпись, которую пока удалось обнаружить, крупного научного значения не имела. На одном валуне было выцарапано корявыми буквами: «Здесь мы, Тимофей К. и Надя Н., решили навеки пожениться».
Зайчик в последние дни сильно привязался к Игорю Тарасовичу. Полные романтики поиска и открытий рассказы археолога произвели на Зайчика неизгладимое впечатление. Он упивался этими рассказами, жадно перечитывал книги, которые захватил с собой ученый, и сегодня утром объявил окаменевшему Борису, что после отпуска перейдет на работу к Игорю Тарасовичу, в институт, лаборантом. Напрасно Борис кричал, молил, угрожал, стыдил и льстил – Зайчик непоколебимо стоял на своем. Пусть коллектив растит ему смену, твердил Зайчик, а он с рингом кончает. Отныне на чужие челюсти он смотрит только как на объект науки. Лучше найти полуистлевшую челюсть неандертальца, чем разбить кулаки о чугунную скулу Васьки Маркина. Борис дипломатично прекратил разговоры на эту тему, подумав про себя, что времени впереди еще много, а душа Зайчика, в отличие от его мускулов, сделана не из железа.
На песчаном берегу озера было решено устроить первый привал. Антон раскрыл рюкзак и выдал каждому по паре яиц и по ломтю хлеба. Мы расположились у самой воды, лениво переговариваясь.
– Что ни говорите, а в нашем положении есть один большой и непоправимый изъян, – разглагольствовал Лев Иванович. – На этом клочке суши, со всех сторон окруженном водой, не хватает романтики. Мы – Робинзоны, так сказать, запланированные, лишенные сюрпризов и неожиданностей. Наш остров не подвергнется нападению пиратов, и мы точно знаем, что за нами в определенный день придет катер…
– А разве наши археологические открытия – это не сюрприз? – подсказал профессору Борис, которого измена Зайчика толкнула на союз со Львом Ивановичем.
– Безусловно! – обрадованно подхватил профессор, ехидно поклонившись своему врагу-археологу. – Коллега Ладья еще порадует нас своими сенсациями, если только раскрытие тайны шифрованной коровы не окончательно удовлетворило его честолюбие.
Профессор хихикнул и, отбросив в сторону очищенное яйцо, отправил в рот горсть скорлупы. Комментируя это событие, Ладья указал, что кашель, от которого сейчас надрывается глубокочтимый коллега, свидетельствует о том, что всякое злословие наказуемо; что же касается сюрпризов и сенсаций, то они просто валяются под ногами, следует только хорошенько порыться.
