И я, схвативши Сьюгред за руку, крикнул:
- Бежим!
Мы побежали. Великий Хрт, что может быть позорнее, чем убегать ввиду сражения, которое еще только лишь начинается, когда твои соратники стоят и, обнажив мечи, ждут встречи с неприятелем?! Но я бежал. Сьюгред бежала рядом. И мы бежали напролом, пути не выбирали. Бежали долго. Падали, вставали - и вновь вперед, вперед, вперед!..
И, наконец, она остановилась. Стояла, тяжело дышала. Потом прислушалась. Прислушался и я... и различил чуть слышный грохот бубнов. Значит, уже сошлись. Значит, еще никто не дрогнул. И я спросил:
- Что муж тебе велел?
- Бежать, - сказала Сьюгред. - Бежать, покуда хватит сил.
- Куда?
- Куда я посчитаю нужным. А он, сказал, потом легко меня найдет.
Я осмотрелся. Чаща непролазная. И он разве легко...
- Ну так бежим! - воскликнул я.
Мы снова побежали. Но очень скоро перешли на шаг - Сьюгред сильно устала. И я не подгонял ее. Шел рядом, наблюдал за тем, как она выбирала дорогу... Но ничего не мог понять! То она влево повернет, то вправо, то вдруг двинется в самую чащу, а то, наоборот, ее обходит - то есть ее поведение было достаточно странным, но я молчал и покорно следовал за нею.
И так мы шли примерно до полудня, когда она вдруг резко остановилась, села на землю и сказала:
- Я больше не могу.
Но я опять спросил:
- А что твой муж тебе велел?!
- Чтобы я шла весь день без остановки.
- Тогда чего же ты сидишь?
А она гневно посмотрела на меня и сказала:
- А потому, что мужа уже нет!
- Как это нет?! - воскликнул я. - Да что ты такое говоришь? Ты что, сомневаешься в могуществе Триединого Винна? То колдовство, которое принес с собою Лайм...
- Молчи! - зло вскрикнула она. - Ты разве...
И заплакала. И долго она плакала, а я стоял над ней и не решался утешать ее - она ведь не моя жена. Да и потом, она права - сражение скорей всего уже закончилось, все полегли. А было это так: Лайм разрубил волшебный пузырек - и мы пошли на них, и сильно потеснили, но подоспели уллинцы, ударили нам в спину... Ну, и так далее. И я стоял, молчал. А Сьюгред плакала. А после замолчала. И поднялась. Пошла. И я пошел за ней. Я знал: она в этом лесу впервые, но в то же время мне казалось, что она здесь прекрасно ориентируется и потому идет не наугад, а по какой-то мне невидимой тропе. Несколько раз я порывался спросить у нее, так это или нет, но все же сдерживал себя. Ведь мне же было ясно сказано, чтобы я ей не мешал, вот я и не мешал, покорно шел за ней, молчал.
