- Так, - офицер отвечает. - И очень похвально. Ваш Дикенц весьма верноподданный малый. Мы ему табакерку пожалуем.
- Воля ваша, - говорю, - только он сигары курит. Но не в этом суть, а в том, что Дикенц отдал мне эту статью шесть часов тому назад. Откуда он мог знать, что государю к ужину несвежее дадут?!
Офицер подскочил, а я дальше:
- Тут заговор! Надо пресечь! А не то поднесут винегрет с мышьяком...
Офицер побелел, разговорную трубку хватает, кричит:
- Эй, Амфисыч, дворец!
Соединили со дворцом. Офицер доложил тайным смыслом. Ответили. Сел. Хрипло говорит:
- Опоздали. Уже началось, - и ворот кителя дрожащею рукою расстегнул.
Молчим. В тишине я совсем испугался и стал объяснять:
- Наша ведомость утром выходит, а матерьял готовим с вечера. Утром бы люди прочли - все в порядке...
Офицер отмахнулся, спросил:
- Где живет злоумышленник? Адрес?!
Я назвал. Он в разговорную трубку его передал, улыбнулся.
- Сейчас привезут, - говорит. - Ну а тебе, пока мы будем разговаривать, придется подождать.
И... увели меня в подвал, на четвертый подземный этаж.
Три недели меня там селедкой кормили, воды не давали и еще многое творили, но о том рассказывать нельзя - давал подписку о молчании. А еще двенадцать раз бывал на очной ставке. Нас с Дикенцом посадят в.разные углы, привяжут к лавкам и сыпят перекрестные вопросы. И до того запутают, что забываешь, кто ты есть на самом деле, и потому что ни спросят, кричишь как дурак:
- Так точно! Воля ваша! Винюсь! Пощадите!
А Дикенц желтым глазом щурится и говорит:
- Я с ним согласен. Все было так, как он сказал.
А что я говорил? Ничего, только путал со страху. На четвертую неделю офицер не выдержал и говорит:
- Уведите этого ...! - и на меня указал.
Я и рад. Увели. И еще три недели прошло. Не тревожили. Вдруг вызывают. Вхожу. У офицера в петлице новый алый банный лист красуется; должно быть, наградили. Улыбается и говорит:
- Раскололи злодея. Оказался шулером высокого полета. Он в карты играл?
- Нет, - говорю, - он все больше пасьянсы раскладывал.
- Ну так слушай!
Офицер достал допросный лист и стал читать:
"Я, Карп Дикенц, урожденный от отца и матери, ранее законом не судимый и в боях за государя не ранимый, с малых лет имел пристрастие к сигарам, виске, а особливо к картам и вкупе с ними к высшей математике, статистический раздел. Презревая полезную службу на благо Отечества, я денно и нощно предавался вышеназванным порокам, в результате чего, после многопробных изысканий, ухитрился измыслить превредный пасьянц, который, сочетаясь с высшей математикой, дал мне возможность угадывать судьбы людей на три дня вперед..."
