Я стал пристально всматриваться в окно, но там уже никого не было.
Это меня очень смутило и заставило напряженно думать, кого напоминает этот шпион: уверенности у меня не было, но сейчас же подумал о Мишеле Берре — это он шпионил за нами. Мысль эта мне самому показалась смешной, но я никак не мог отделаться от нее. Тревога, которую внушал мне этот хитрый жирный человек, вновь охватила меня.
Спустя несколько дней солдат по имени Матиа Меллон подошел ко мне и тихим голосом просил следовать за ним, так как он имеет кое-что сообщить мне. Этому солдату я оказал услугу еще во времена первой колонии. Это был стройный смуглый человек, с жесткими седоватыми волосами, тихого и спокойного нрава. Видно было, что ему очень трудно начать говорить, и некоторое время мы шли молча.
— Оказывается, — сказал он, наконец, шепотом, — вы имеете здесь двух серьезных врагов, мсье де Брео. Я посмотрел на него вопросительно.
— Вы имели несчастье каким-то образом оскорбить Мишеля Берра, а это — действительно несчастье, так как он не такой человек, который позволит оскорблять себя: у меня имеются достаточные основания утверждать это. Кроме того, вас ненавидит молодой де Меррилак.
— Я уже знаю об этом, тем не менее, я вам очень благодарен, Меллон, за предупреждение, — ответил я. — Человек, которому угрожают, долго живет.
Он посмотрел на меня серьезно и покачал головой.
— Как видно, вы не знаете Мишеля Берра. А известно ли вам, что они оба соединились, чтобы сообща действовать против вас?
Я был поражен и заявил, что это новость для меня.
— Я случайно подслушал ночью их разговор. Причины этой вражды, — продолжал он, — я не мог себе уяснить, но у них самые злые намерения по отношению к вам, и я посчитал нужным предупредить вас. Берр — человек коварный: он сам не выступит — другой будет орудием в его руках. Он, по-видимому, и де Меррилаку не все говорил. Но будьте настороже, берегитесь!
Я снова поблагодарил его, и мы расстались.
Услышав от меня эту новость, Мартин не сделал никаких замечаний, а сказал только, что это вполне возможно, но нисколько не меняет положения вещей: мы должны сидеть спокойно и ждать действий наших врагов.
— Зло, — продолжал он, — соединяет людей скорее, чем добро: преступление связывает их; истинно бесстрашный человек — это тот, кто имеет чистую совесть и всегда поступает честно с другими людьми.
Его объяснение показалось мне совершенно правильным. Я понял, что злоба этих двух таких разных людей соединила их против меня. Но такой союз, по-моему, имел мало шансов одержать верх над союзом де Белькастеля и де Брео, основанным на глубокой привязанности и полном доверии.
