Но ребенок остался жив.
Ребенок был жив, а родители не оставили завещания. Бабушка и дедушка со стороны матери последовали примеру Генриетты и предпочли погрузиться в холодный анабиозный сон, ожидая роста своих доходов...
Так, совершенно неожиданно, ближайшим и единственным родственником ребенка оказался Уайти.
Он коснулся конверта в нагрудном кармане. Ему не нужно было открывать его вновь: он и так видел печатные строки, стоило ему закрыть глаза. Он — дедушка, ближайший родственник, и поэтому маленькая Лона целиком на его ответственности. У него появился второй шанс вырастить ребенка. Бард смотрел, как уменьшается за кормой Тритон, а за ним — гигантский шар Нептуна, и чувствовал наряду с печалью странное возбуждение. И поклялся, что на этот раз, как ему ни придется трудно, он воспитает сироту как подобает ребенку из приличной семьи.
Ему пришлось нелегко.
Во-первых, потому что адвокат отвел его не в приют и не в дом для усыновленных, а в больницу. В палате на койке сидела прекрасная, как ангелочек, голубоглазая светловолосая девочка шести лет и смотрела трехмерную телепрограмму. Только смотрела. Не разговаривала, не ерзала, не бросала бумажные шарики на пол, как сделал бы ее непоседливый дед, имея от роду столько же лет, как внучка, — больше ничего.
— Лона, это твой дедушка, — сказала доктор Росс.
Девочка подняла голову и, конечно, не заголосила от радости узнавания. Они никогда не виделись, и Лона, наверное, даже не подозревала о его существовании.
— Ты папа моей мамы?
Уайти перестал улыбаться. Значит, несчастный ребенок и с родителями матери не виделся? Прежде чем они заморозились, конечно.
— Нет, я дедушка с другой стороны.
— Папа моего папы?
— Да.
— А...
Когда Уайти пришел в себя, доктор в своем кабинете объяснила:
— Это серьезная травма, и у девочки не было никакой защиты от нее. Ведь в конце концов ей, всего шесть лет. Неудивительно, что у нее подавлена память о катастрофе — и обо всем, что с нею связано.
— Да, неудивительно, — бард заставил себя улыбнуться. — Но ей и нечего особенно вспоминать.
Доктор Росс кивнула:
— Вам нужно быть очень осторожным, бережно обращаясь с ее амнезией. Лону всему придется учить заново, но вам следует все время быть начеку. Какое-то время ничего не рассказывайте о Ферме, о ее родителях, вообще о прошлом. Мы не знаем, какое именно воспоминание будет особенно болезненным и снова отбросит ее назад.
Уайти кивнул.
— Девочка должна лечиться у психиатра?
