Я никак не мог прийти к какому бы то ни было выводу. Неизвестность терзала меня. Сомнения досаждали похуже пытки огнем. И не обрести мне хоть толику покоя, пока я не уясню, что же было со мной ночью – горячечный бред или странная, непостижимая действительность Я должен был ответить себе на этот вопрос, чего бы это ни стоило…
Что делать? Сначала надо просто собраться и встать. Дойти до Бауэра. И там разузнать все, что можно об убийстве. Зачем? Я пока не знал.
Да, я обязан встать и, превозмогая себя, идти. Идти, пускай после этого я снова свалюсь с ног. Это будет после…
Несмотря на то что на улице было не холодно, я до подбородка закутался в теплый плотный черный плащ, который, впрочем, не мог меня защитить от внутреннего холода, надвинул на глаза треуголку и вышел на улицу.
***
Бауэр лежал в гробу, и на его лице было написано вселенское спокойствие. Мне стало жаль его. Болезнь сильно ослабила меня, я начал терять контроль над своей волей, поэтому, вне зависимости от моего желания, на глазах выступили слезы. Да, мне было жаль Густава Бауэра, несмотря на то, что он отдал меня в руки наемных убийц. Перед лицом смерти все равны. А в этой смерти я чувствовал свою прямую вину, хоть мой рациональный ум и восставал против этого.
Родные погибшего находились на скамейке в углу. Дочки его, обнявшись, плакали, их утешал Зонненберг. Жена Бауэра была настолько потрясена утратой, что у нее просто не хватало сил на стенания и слезы. Ее тихая, уютная жизнь разлетелась в одну ночь, смерть мужа коснулась ее своим черным крылом.
– Мне жаль. Мне право очень жаль, – достаточно неуклюже выразил я им свое глубокое сочувствие. Должно быть, я был очень бледен при этом. По крайней мере Зонненберг укоризненно покачал головой и, взяв меня под руку, отвел в сторону.
– Очень благородно, что вы откликнулись на горе этой семьи и не пожалели сил, чтобы прийти. Но, право же, стоит ли так рисковать здоровьем?
– Это моя обязанность. Как погиб Густав?
– Трудно сказать. Вряд ли кто сумеет ответить на этот вопрос. Разве что убийца, если его поймают. Знаю только то, что оружие убийства – кинжал.
Зонненберг подвел меня к тумбе, где стоял большой медный поднос, покрытый зеленой тканью, и приподнял ее. На подносе лежал кинжал с потеками крови на гладко полированном лезвии. Рукоятка его была богато инкрустирована драгоценными камнями.
Я нагнулся над подносом, и тут же дыхание мое прервалось и пол заходил под ногами. На рукоятке кинжала был рисунок змеи, опоясавшей солнце! Сила, стискивающая в своих объятиях наш мир! Древний символ Силы! Да, да, точно такой же рисунок, как на броши!
