С каждым годом ей хотелось все новых и новых развлечений, и Людовик не скупился, пришлось даже содержать отдельный и весьма многочисленный штат придворных забавников, призванных без устали развлекать Элеонору, сочиняя бесчисленные в своем разнообразии потехи. Сам же король постепенно все меньше участвовал в забавах королевы, его затягивали государственные дела, да он и попросту устал проводить время в одних лишь удовольствиях. Когда он спохватился, что давно уже сделался для жены чем-то второстепенным, было поздно.
Еще перед женитьбой Людовик знал о ранней зрелости Элеоноры как женщины. По всей Франции ходили слухи о многочисленных любовниках, коих девочка успела себе завести, несмотря на столь нежный возраст. Но женитьба на ней оказалась неотвратимой. Богатая Аквитания, которую не столь богатый Иль-де-Франс получал в приданое к невесте, заставляла слухи умолкнуть. К тому же, Людовик по уши влюбился в эту взбалмошную девочку и надеялся, что став королевой Франции, она полностью отдастся ему. В своих мужских достоинствах он не сомневался и в первые два года супружеской жизни доблестно сражался с неугомонной Элеонорой на поле любовной брани, но на третий год король начал сдавать, в то время как королева становилась все ненасытнее. Увы, ему все чаще приходилось оправдываться за свою утонченность, а она все более открыто издевалась над ним, сонного тормошила и кусала почем зря, пересказывала бабьи сплетни о том или ином знаменитом любовнике.
«Говорят, граф Алан де Ланьи недавно покорил сердце молодой вдовы Эттьена Валуа и, запершись с нею в покоях своего замка, семь дней подряд не выходил из постели, а когда она без сил засыпала, он целовал ее сонную, в то время как его услаждала сарацинская невольница».
Наконец, Людовик стал психовать, и это нанесло ему еще больший вред. Дабы избежать насмешек жены, он избегал ее саму, и вот, на пятом году их совместной жизни, когда, достигнув двадцатилетнего возрасти, Элеонора вступила в пору своего самого бурного цветения, до короля начали долетать опасливые слухи о том, что королева уже не хранит ему верность. Ришар де Блуа — первое имя, которое вонзилось в сердце Людовика, ибо оно явилось первым названным ему в качестве засвидетельствованного людьми имени возлюбленного Элеоноры. Желая проверить сплетню, король отправил Ришара с долговременной миссией к императору Священной Римской Империи. После отъезда Ришара королева прибежала к Людовику, пылая гневом:
