Древо Жизора - Октавиан Стампас

В ясный весенний полдень, когда за окнами вовсю раздавался бесцеремонный птичий гвалт, покои графского дворца в Ле-Мане огласились весьма нескромным и требовательным воплем, ознаменовавшим собой появление на свет малютки Анри; через несколько мгновений, будто утренний петушок, заслышавший возглас собрата, запел, покинув утробу матери, другой маленький граф, родившийся за много лье от Ле-Мана, в имении Шомон; а еще севернее, уже на английской стороне, в замке Жизор, спустя пару минут после своего соседа, вступил в жизнь ребенок, чей угрюмый вид сразу напугал повивалок и измученную роженицу. Разная судьба уготована была этим трем младенцам, увидевшим свет почти одновременно, но они, конечно же, пока об этом не подозревали.

— Здравствуй, Анри, — промолвила Матильда, беря на руки новорожденного сына, графа Анжуйского, имя которого было определено заранее, еще когда он резво взбрыкивал в ее чреве. — Передайте сеньору Годфруа, что его наследник пришел к нам.

— Нет, вы только посмотрите, какой бойкий паренек! Славный будет рыцарь. Увидите, он сделает Шомон столицей Франции, — воскликнула служанка Вероника, пытаясь взбодрить семнадцатилетнюю графиню Анну, откинувшуюся без чувств к горячим подушкам. — Господин Гийом будет страшно доволен.

— Неужели это он? — недоверчиво спросила Тереза де Жизор, с ужасом рассматривая своего младенца.

— Казалось, он уже умеет видеть, настолько осмысленным и выразительным был его взгляд, полный страдания и обиды. «Зачем? Кто вас просил? С какой стати?» — так и читалось в этих темно-синих, блестящих глазах. Повивалки испуганно обшлепывали его сизое тельце, недоумевая, почему он только смотрит и молчит. Наконец, будто делая одолжение, младенец вдохнул, зашевелил ручками и ножками и не закричал, не завопил, а горько-прегорько разрыдался, словно с ним приключилось непоправимое несчастье.

Когда слуги прибежали на площадь, где проходил турнир, они увидели своего господина, графа Годфруа Анжуйского, уже на лошади. Он надел свой шлем, как обычно украшенный пышным букетом дрока, нарочно выращиваемого в оранжерее, и изготовился к бою. Вряд ли стоило отвлекать это сейчас; даже столь важным сообщением, и они решили чуточку обождать. Годфруа был сегодня в прекрасном расположении духа и без особого труда справился со своим соперником, трижды выбив из его нетвердой руки меч. Когда граф де Пуату признал свое полное поражение, анжуйский сеньор весело похлопал его по плечу и утешил: