— Полная ерунда. Греки все едят и они не евреи, а как и мы, христиане. Только не подчиняются папе. И они с евреями разных корней. А евреи и впрямь не едят ни крольчатины, ни свинины. А рыбу едят. Хотя у пророка Исайи есть слова: «И восплачут рыбаки и возрыдают все бросающие уду в реку…»
— Прав был тот пророк, — вздохнул Аттила. — В самый раз нам, сударь, с вами восплакать и возрыдать. Сочувственный это пророк Исайя. Жаль, что я читать не умею, а то бы и я читал Библию.
— Кто же тебе мешает выучить азбуку? Я охотно бы тебе помог.
— Да зачем мне? Что нужно, вы мне завсегда перескажете. У вас, сударь, не голова, а прямо кладовка Жирного Дьердя. Помните, у нас такой в Вадьоношхазе? Жив ли он? Того и гляди лопнет от жира. Все худые кругом, а он все жиреет.
— Да ведь и ты, по-моему, никогда худобой не отличался, — посмеялся я, кивая на брюхо моего оруженосца.
— Слава Богу, — сказал он. — А все-таки, с Дьердем не сравнить. Как не сравнить, сударь, здешнюю худую рыбалку с рыбалкой у нас, на Дунае.
— Ну вот и добрались! — ухмыльнулся я, но он, не замечая моей ухмылки, уже садился на своего любимого конька и начинал излюбленные упражнения в сравнительном анализе Вадьоношхаза и Дуная с другими реками и местностями мира:
— Как можно сравнивать! Разве у нас на Дунае может рыба настолько терять всяческое уважение к человеку, чтобы не ловиться на крючок больше часа! Нет, у нас такой нахальной рыбы не бывает. У нас она еще, слава Богу, помнит, что рыба для человека, а не человек для рыбы. У нас еще не успела завестись традиция, чтобы белое называть черным, а черное — белым, и все ставить с ног на голову, как, я гляжу, по всему миру делается. Видать, и впрямь, как говорит здешняя повариха Урсула, последние времена наступают и скоро конец света. Должно быть, как только в Вадьоношхазе станет, как везде, все сикось-накось, тогда и явится антихрист. Это… Запамятовал, какой нынче год у нас от Рождества Христова?
— Одна тысяча восемьдесят девятый.
— Нет, не то, а от тех пор, как сказал Господь: «Да будет земля и твердь, и всякие твари…»?
— От сотворения мира? Шесть тысяч пятьсот девяносто седьмой.
— Вот, это оно самое и есть, про что повариха говорила. Что когда будет шесть тыщь шестьсот шестьдесят шестьсотый год, тогда и придет антихрист. Тогда, наверное, уж и на Дунае рыба ловиться не будет, и ни птиц, ни зверей, а одни только железные пауки и тараканы. Сейчас уже чувствуется, что не те времена, а тогда и подавно. Говорят, что тогда и реки остановятся, а берега будут мимо них плыть.
