Я снова посмотрел на Гильдерика, он по-прежнему изучал меня взглядом, нагло усмехаясь. Невольно правая рука моя потрогала рукоять меча.
Пир тем временем продолжался, и обо мне забыли, поскольку начались забавы шутов.
— Отчего вы так смотрите на меня? — спросил я Гильдерика.
— Вы мне нравитесь, — ответил он. — Пью за ваше здоровье, юноша.
— Что значит «нравлюсь?» — возмутился я. — Извольте объясниться. Я не потерплю насмешек!
— Цып-цып-цып! — засмеялся Шварцмоор. — Успокойтесь, я не желаю обижать вас. Я искренне любуюсь вашей непосредственностью. Редко встретишь человека, у которого настолько все на лице написано. Особенно при дворе. Нельзя так, милый, надо скрывать свои чувства.
Я покраснел и смутился.
— Что вы имеете в виду?
— Думаете, не видно, как вы пожираете взглядом молоденькую императричку?
Услыхав такие слова, я почувствовал себя так, будто внезапно оказался голым. Я был уверен, что все слышали сказанное Гильдериком, но в испуге оглянувшись по сторонам, успокоился — внимание всех занимало баловство, которое трое шутов затеяли с медведем. Они дразнили его, запрыгивали ему на загривок и ловко умудрялись не попасть ему в когти.
— Она и в самом деле не дурна, — склонившись к моему уху, пробормотал Шварцмоор. — Не переживайте, пройдет немного времени, и вам представится возможность полакомиться ею.
Меня словно кипятком ошпарило. Я вскочил, схватился за меч и выпалил в лицо мерзавцу:
— Я убью вас, сударь! Защищайтесь немедленно!
В тот же миг раздались крики, многие из присутствующих вскочили на ноги, но вовсе не из-за вспыхнувшей ссоры между мною и Гильдериком, а из-за того, что разъяренный медведь подмял-таки под себя одного из скоморохов.
— Смотрите! Смотрите! — вскричал Гильдерик, хватая меня за руки. — Он сейчас разорвет его.
Мне не было дела до суматохи, возникшей вокруг опасных игр с разбушевавшимся зверем.
— Да сядьте вы, болван! — сказал мне Гильдерик. — Что это вы так взбрыкнули? Неужто вы и впрямь собираетесь драться со мной?
— Непременно, — отвечал я, стараясь взять себя в руки и понимая, что здесь и сейчас и впрямь не место и не время затевать драку. Страшный рев огласил залу — несколько разгоряченных вином и зрелищем гостей свадьбы набросились на медведя и принялись рубить его мечами. Шут, виновный в собственной оплошности, оказался почти невредим, хотя одежда на нем была разорвана, плечо, грудь и шея исцарапаны так, что кровь хлестала, но он, как ни в чем не бывало, принялся кувыркаться, гримасничать, схватил со стола пустой кубок и наполнил его кровью, бьющей из ран поверженного хищника.
